Иржи Ганзелка - Через Кордильеры

Вечером, спустя двенадцать часов после открытия огня, полиция в Кочабамбе сложила оружие. Закончился первый раунд, и на поле боя осталось тринадцать человек. Тринадцать парней, и некоторые из них погибли из-за того, что перестреляли друг друга, взяв в руки огнестрельное оружие впервые в жизни.

Кочабамбские торговцы подсчитали, во сколько обойдутся им новые магазинные вывески. Но куда больше забот доставил им текст листовок, которые под вечер сбросили на Кочабамбу два правительственных самолета. На угрозы мятежников правительство в Ла-Пасе отвечало угрозой. Повстанцы пугали, что они разнесут полицейскую префектуру авиабомбами, но у них не было самолетов. Правительство угрожало разрушить всю Кочабамбу, пока в ней будут находиться повстанцы. И самолеты у него есть.

Запуганные жители Кочабамбы до глубокой ночи с опаской поглядывали на небо. Чьи бомбы упадут раньше? И зачем им, собственно, падать? Хотя после капитуляции полицейской префектуры у мятежников и отпали причины совершать налет, однако кто знает, когда и чем все это кончится?

Не успела в небе разгореться утренняя заря, как над Кочабамбой зарокотали моторы двух самолетов. А вскоре воздух задрожал от нескольких взрывов. Далеко за городом к небу поднялись тучи черного дыма. Это на аэродроме, возле ангаров, горели десятки бочек с бензином и маслом. Правительственные самолеты, сбросив несколько легких бомб, повредили ангар, разбили небольшой пассажирский самолет и зажгли часть запасов авиационного бензина. Точная работа.

В девятом часу повстанческое радио передало пламенные слова протеста: «Граждане! Боливийцы! Слушайте сообщение о позорном злодеянии трусливого правительства, отдавшего приказ начать бомбардировку открытого города. При утреннем воздушном налете было убито пятеро детей и четыре женщины. Даже во время войны за Чако, когда борьба шла не на жизнь, а на смерть, мы не пали так низко, чтобы подвергать бомбардировке Асунсьон, неприятельскую столицу. Сегодня преступное правительство Урриолагоити пролило кровь невинных людей. В настоящее время на площади в Кочабамбе уже собираются толпы сограждан, которые требуют оружия для защиты города. Они отомстят за ни в чем не повинные жертвы. С этой минуты речь идет уже не о защите революции, а о защите собственной земли, собственных жизней. Мы требовали от правительства железной дороги, но не получили ее. Мы требовали асфальтированного шоссе в глубь страны — нам было отказано. В то время как наше сельское хозяйство сильно недомогает, правительство разрешает ввозить продукты за дорогостоящие доллары. Долой экономический гнет! У нас есть оружие, у нас есть самолеты, мы будем бороться до победного конца!»

Самолетов мятежников мы как-то не заметили, не нашли и толп граждан на площади. Зато в середине дня над городом снова появились два правительственных самолета. Они покружили над центром Кочабамбы и сбросили две-три бомбы. Одна из них упала прямо в нескольких десятках метров от отеля «Эспланаде», где месяц назад мы тщетно искали ночлега.

На этот раз пламенные слова протеста станции «Радио Популар» нашли отклик среди всех жителей Кочабамбы. Правда, никто не воспылал желанием мстить, никто не толпился на площади, но зато весь город охватила паника, В наш пансион, находящийся за городом, приходили и приезжали массы людей с чемоданами и узлами. Они буквально состязались друг с другом в красочном описании разрушений, причиненных бомбами. Однако в действительности же все то, что мы увидели прямо на месте, оказалось гораздо прозаичнее. На двухэтажном здании префектуры, куда попала одна из бомб, не было ни малейших признаков повреждения, кроме тех, которые оставили очереди повстанческого пулемета. Только на дворе среди черепицы, сорванной с крыши взрывом легкой бомбы, догорал полицейский архив, подожженный мятежниками.

Единственным пострадавшим домом оказался старый, предназначенный на снос двухэтажный ветеран, сложенный из самодельного кирпича, с потолком из беленого брезента и стропилами из камыша. Бомба разрушила всего лишь один этаж этого дома, в котором уже долгое время все равно никто не жил.

Южноамериканские «революции» имеют свои традиции. О них много написано, о них много говорят. И все же оказаться в самом центре подобного события весьма любопытно: здесь есть чему удивляться.

С первого дня Кочабамба с ее радиостанцией находилась в руках мятежников. Однако выходили обе кочабамбские газеты — «Эль Пайс» и «Лос Тьемпос», которые приносили сообщения как с повстанческой, так и с правительственной стороны. Факт, на первый взгляд противоречащий здравому смыслу. «Политическая ситуация продолжает оставаться неопределенной», — писала газета «Эль Пайс» на третий день восстания.