Иржи Ганзелка - Через Кордильеры

Люди здесь, как правило, не в состоянии покупать себе пиво, изготовленное по европейскому образцу, либо более крепкие и дорогие сорта спиртных напитков. Поэтому в Боливии, как и в Бразилии, Парагвае, Перу или Эквадоре; все еще сохраняется старинный способ приготовления индейского пива. Производство его, по существу, всюду одинаково, меняется лишь сырье в зависимости от климата и местных обычаев. Картофель, камоте, юка, папачина и прочие виды крахмалистых корнеплодов — все это обычно и служит материалом для приготовления индейского напитка чичи.

В Боливии чичу варят из кукурузы.

Сказать по правде, с нашим пивом чича не имеет ничего общего. Если вы, проходя мимо индейского жилья, увидите перед домом группу женщин, сидящих на корточках вокруг дымящегося горшка, знайте, что вы находитесь на маленьком домашнем пивоваренном заводе. Процесс производства здесь весьма прост и за целые столетия не претерпел почти никаких изменений, если не иметь в виду того случая, когда он был перенесен в более крупные промысловые предприятия.

Кукурузу разваривают в воде, тщательно размешивают палкой или руками, остужают и затем приступают к главному обряду. Вокруг горшка с вареной кукурузой усаживаются женщины — так, как это бывало у нас на посиделках. Разница только в том, что в этом индейском кругу куда меньше говорят, но зато гораздо больше жуют. Женщины набирают вареную кукурузу полными горстями и кладут в рот; тщательно разжевав и смешав ее со слюной, они выплевывают все это обратно в горшок. Перемешав кашицу рукой, они снова зачерпывают с самого дна и отправляют в рот следующую порцию. Эта операция повторяется до тех пор, пока все содержимое горшка не станет жидким.

С точки зрения техники производства здесь бы, возможно, хватило одной мельницы для грубого помола. Но все дело в том, что именно слюна вызывает и ускоряет процесс ферментации. Разжеванная кукурузная каша еще больше разбавляется водой, накрывается кожей или банановым листом и ставится на день для брожения. А после этого чичу остается только пить.

Последствия систематического потребления чичи сказываются на каждом шагу: в плохом здоровье людей, в предрасположении к туберкулезу, в теневых сторонах семейной жизни, в отсталости, в равнодушии и отвращении ко всему новому, в явных признаках вырождения. Чичу пьют мужчины и женщины без различия возраста. Молодые матери частенько заменяют чичей материнское молоко для малюток. В любое время дня — ранним утром, под вечер или в самый полдень — на улицах можно видеть валяющихся женщин и мужчин, доведенных чичей до немоты. Машины объезжают их на мостовой, прохожие с полным безразличием обходят их на тротуарах. Никто не мешает им отсыпаться прямо там, где их свалила национальная чума — чича.

Налоги с этого напитка составляют важную статью дохода в государственном бюджете и достигают миллионных сумм.

Значительную часть боливийских индейцев чича сопровождает поистине от колыбели до гроба — от первого глотка, подслащенного материнским молоком, и до последнего — на прощанье. Но даже и тогда не завершается еще миссия чичи. Дабы не нарушать народных традиций, оставшиеся в живых родные и близкие усопшего должны сообща горевать целых восемь дней. Глубина и истинность их скорби измеряется… количеством выпитой чичи.

В большинстве случаев боливийский индеец знает об автомашине только то, что в эту штуку куда-то наливаются бензин и вода, что со временем она должна разбиться, но, пока внутри нее что-то урчит, она едет. Ничего больше в этом техническом достижении его не интересует. Со столь же эпическим спокойствием принимает он к сведению и многие другие новшества. Даже самые крупные технические изобретения воспринимаются им с абсолютной невозмутимостью, так, будто они существовали от сотворения мира. Услышит, например, пастух в горах впервые в жизни мотор самолета, но даже и бровью не поведет. В лучшем случае — пробурчит: «Ну, летает. И пусть себе летает, на то ему и крылья». А если индейцу посчастливится, то за освоение любой технической новинки он возьмется без малейшего страха.

Кочабамба, второй по величине город Боливии, ежегодно бывает отрезан от внешнего мира разлившимися реками и оползнями, которые в периоды дождей перекрывают единственную дорогу и железнодорожную линию, ведущую в Оруро. В такое время город нисколько не испытывает нужды в продовольствии: ведь Кочабамба своими излишками подкармливает остальные боливийские провинции. Просто торговая сеть и транспорт считаются с ежегодными нарушениями связи и своевременно готовятся к ним. А для необходимого почтового и пассажирского сообщения остается открытым воздушный путь. На помощь приходят военные летчики, которые совершают регулярные полеты между Оруро и Кочабамбой, так как боливийская гражданская авиация находится еще в пеленках.