Жюль Верн - Михаил Строгов

Иван Огарев, замерший у окна и незаметный в темноте, отвечать не стал.

И Великому князю было доложено, что царского гонца во дворце пока нет.

Пробило два часа. Это был момент начала отвлекающего маневра, как было условлено с татарами, занявшими позиции для штурма.

Иван Огарев открыл окно своей комнаты и направился к северному углу боковой площадки.

Под ним во тьме бежали воды Ангары, с ревом разбиваясь об опоры моста.

Огарев вынул из кармана фитиль, запалил его, поджег кусок пакли, обвалянный в пороховой пыли, и швырнул его в реку…

Это по приказу Ивана Огарева были выпущены на поверхность Ангары потоки нефти!

Выше Иркутска на правом берегу реки, между поселком Пошавском и городом, велись разработки нефтяных залежей. Это ужасное средство и задумал употребить Иван Огарев, чтобы запалить пожар, который дойдет до Иркутска. Для этого он захватил огромные резервуары, где хранилась эта горючая жидкость. Стоило пробить в их стенке отверстие, чтобы нефть хлынула оттуда мощной струей.

Это и было осуществлено нынешней ночью несколькими часами раньше, и вот почему плот, на котором спускались настоящий посланец царя, Надя и беженцы, плыл по слою нефти. Через проломы этих резервуаров объемом в миллионы кубометров нефть устремилась потоком и, сбежав вниз по естественному уклону, влилась в реку, где и, как менее плотная, всплыла на поверхность.

Вот как понимал войну Иван Огарев! Союзник татар, он действовал в их духе, но против своих же соотечественников!

Пакля достигла вод Ангары. В тот же миг, выше и ниже по течению, вся река, словно она состояла из спирта, вспыхнула со скоростью электрического разряда [129] [129] При описании пожара на Ангаре автор использовал описание знаменитого нефтяного пожара, случившегося в начале XIX века на р. Камберленд близ города Берксвилла (США, штат Кентукки), где разлившаяся нефть горела на протяжении свыше ста километров. . Между берегами неслись клубы синеватого пламени. Над ними, все в копоти, раскручивались густые облака пара. Захваченные огненной жидкостью проплывавшие льдины таяли как воск на плите, а испарявшаяся вода взвивалась в воздух с оглушительным свистом.

В тот же момент севернее и южнее города загремели выстрелы. Грянули залпы расположенных за Ангарой батарей. Несколько тысяч татар устремились на штурм земляных укреплений. Деревянные дома на берегу запылали сразу со всех сторон. Огромное зарево рассеяло тьму ночи.

— Наконец-то! — вскричал Иван Огарев.

И мог по праву наградить себя аплодисментами! Придуманный им отвлекающий маневр был страшен. Защитники Иркутска оказались зажаты между атакующими полчищами татар и кошмаром пожара. Зазвонили колокола, и вся здоровая часть населения бросилась к местам, подвергшимся штурму, и к домам, которые пожирал огонь, грозивший перекинуться на весь город.

Ворота Большой улицы остались почти без охраны. Разве что с горсткой иркутян, несших караул. И более того — по подсказке предателя и с целью объяснить свершившийся факт не его злой волей, а политической местью, — немногие эти защитники были выбраны из малочисленного батальона ссыльных.

Иван Огарев вернулся в свою комнату, ярко освещенную пламенем Ангары, взлетавшим выше балюстрады площадок. Затем направился к выходу.

Но едва он открыл дверь, как в комнату вбежала женщина в промокшей одежде, с растрепанными волосами.

— Сангарра! — воскликнул в изумлении Иван Огарев, не в состоянии вообразить себе, чтоб это могла быть иная женщина, нежели цыганка.

Но это была не Сангарра, это была Надя.

В тот момент, когда спасавшаяся на льдине девушка вскрикнула, увидев, как по Ангаре разбегается пламя, Михаил Строгов схватил ее на руки и вместе с нею погрузился в воду — искать спасения от огня в самых глубинах реки. Читатель знает, что льдина, на которой они плыли, находилась в это время саженях [130] [130] Сажень — старинная русская мера длины, равная 2,13 метра. в тридцати от первой набережной, в верхней части Иркутска.

Проплыв под водой, Михаил Строгов сумел выбраться с Надей на набережную.

Наконец-то он достиг своей цели. Он был в Иркутске!

— Теперь — во дворец губернатора! — сказал он Наде.

Менее чем через десять минут оба они были уже у входа во дворец, чье каменное основание уже лизали длинные языки речного пламени, хотя до самого дворца пожар добраться не мог.