Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона

Верблюдов отвели в сторону и разгрузили. Примерно треть соли оставили для продажи, а остальную равномерно распределили между животными.

Кефла и другие торговцы из племени данакилов сбывали соль главному дилеру, который, в свою очередь, продавал ее посредникам, а те уже распиливали блоки на небольшие кусочки. Покупатели приобретали лишь небольшие кубики соли размером в несколько дюймов.

Сегодня вся соль из Афара употребляется в пищу, но в древности бруски соли, которые назывались столе, также выполняли функцию денег. Египетский монах Косьма писал о них в 525 году нашей эры, а тысячу лет спустя португальский священник Франсиско Альварес утверждал, что видел, как в Эфиопии соль используется вместо денег: «Имеющий соль не знает недостатка ни в чем». Даже в 60-х годах двадцатого века путешественники, посещавшие Тигрей, сообщали о том, что соль служит средством торговли.

Пока я стоял на рынке и прислушивался к ритмичным звукам пилы, распиливающей соляные блоки, на землю упали огромные капли дождя. На севере Эфиопии дождю всегда рады, но для соляного бизнеса это беда. Продавцы рассыпались по рынку, прося соседей одолжить кусок полиэтиленовой пленки, чтобы укрыть свой драгоценный товар.

Через час мы уже были готовы продолжить свой путь к Мекеле. Верблюды откуда-то знали, что конец путешествия близок, и ускорили шаг.

Кефла был доволен прибылью, которую принесла торговля в Квиа, и прятал под накидкой толстую пачку купюр. Перед последним отрезком пути до Мекеле он приказал своему сыну Ехиа отвязать мешок с остатками мяса верблюдицы. Затем он подошел к кучке одетых в лохмотья нищих и отдал им еду. Самсон был тронут его добротой.

— Кефла хороший человек, — заявил он. — Он, конечно, не христианин, но я думаю, что он попадет на небо.

С того самого момента, как мы пересекли городскую черту, стало понятно, что Мекеле — это особое место, не похожее не только на пустыню, но и на любой другой поселок или город Эфиопии. Город оказался удивительно современным.

Асфальт под копытами верблюдов был новым и ровным, как размазанное по хлебу масло, с катафотами в центре и сточными желобами по краям дороги. Большие и внушительные дома венчала импортная черепица, а во дворах стояли спутниковые антенны размером с небольшой пруд. В Мекеле имелись большие отели и рестораны, а на многочисленных заправочных станциях продавался бензин. Все автомобили были новенькими, с безукоризненными покрышками.

На Самсона Мекеле произвел неизгладимое впечатление.

— Я слышал об этом месте, — сказал он. — О нем рассказывают в барах Аддис-Абебы. Обычно над этими рассказами смеются, потому что никто не верит.

— Откуда такое процветание?

— Президент, — ответил Самсон. — Это родина президента.

Кефла сказал, что вместе с остальными погонщиками переночует в Мекеле, но с первыми лучами солнца они двинутся в обратный путь.

Им было неуютно в городе, и они спешили вернуться к семьям с вырученными от продажи соли деньгами. Мекеле разросся и стал современным городом, и поэтому спрос на соль здесь сократился. В нынешнее время, сказал Кефла, горожанам нужна очищенная соль, и они могут позволить себе покупать импортную.

— Для нас это плохо, — пояснил он. — Когда-нибудь ее захотят все, и нашей торговле придет конец. Тогда мы, наверное, умрем от голода. — Он умолк, а затем усмехнулся, глядя мне прямо в глаза. — Может быть, именно тогда бог сжалится над нами и превратит соль обратно в золото.

Вечером мы с Самсоном пригласили Кефлу и остальных погонщиков поужинать в небольшом ресторанчике. Мы выдержали трудное испытание и были готовы побаловать себя роскошью.

Я заказал для своих гостей почти все, что имелось в меню, и позаботился о том, чтобы они не увидели счет. Сумма значительно превышала ту, что они заработали за весь переход. Мы с Самсоном вымылись под горячим душем, а ночь провели в мягких постелях. Я хотел было пригласить Кефлу и остальных погонщиков переночевать вместе с нами в отеле, но Самсон сказал, что они будут чувствовать себя неловко. Я хотел дать им денег, но они отказались их брать — даже от Самсона. Они были слишком горды. Тогда я подарил каждому что-нибудь из одежды и предметов, имевшихся у меня в сумках.

Утром, после крепкого сна, мы спустились к конторке портье. Я хотел отправить кого-нибудь на поиски Бахру и нашего джипа. Швейцар сказал, что ночью для нас кое-что оставили. Это был сверток из мешковины размером с кирпич. Внутри мы нашли аккуратно вырезанный брусок серой соли.