Борис Лавров: Всегда иди вперед!

— Правда… Что не хотели? Вы… Вы не обманываете? — сквозь всхлипывания произнес мальчишка.

— Нет, конечно, зачем нам хотеть чего-то плохое. — утешал я.

— Ну… Я же не человек… Я оборотень… Меня все гоняли… Убить хотели… Вся деревня за мной охотилась…

Так, вот и стало все понятно. Попал он сюда из какого-нибудь полусказочного средневековья, где безгранично властвует Святая Инквизиция… Возможно, потому и не дожили до наших дней всякие мифические существа, что была у нас эта хорошая организация.

Валька поступил очень смело и очень правильно, он просто тоже присел рядом и мягко сказал:

— Ну и что, я тоже не человек.

Сначала мальчишка взглянул на него круглыми глазами, но через секунду опомнился, сообразив, что не ему этого бояться. Слезы потихоньку прекратились, но он все еще дрожал мелкой дрожью. Валька пододвинул к нему курточку:

— Одень!

Мальчишка кивнул и медленно стал натягивать куртку на себя.

— Погоди! — я вскочил. — Сейчас тебе штаны дам!

— Не надо. — теперь он говорил тихо и спокойно. — Как же ты сам?

— В трусах останусь! — мне было все равно, как буду выглядеть и чувствовать себя я, мной двигал чистый альтруизм, вещь в наши дни, увы, редкая, но на Дороге — обычное явление.

Не знаю, были ли трусы в ходу там, откуда пришел этот мальчишка-оборотень, но мысль он уловил:

— Лучше наоборот, я уже привык без одежды… Ты не думай, что я совсем дикарь, просто я долго в лесу жил, старая износилась, а где я новую возьму? — поспешно прибавил он. Видно было, что он очень боялся потерять даже самую хрупкую надежду обрести друзей.

Я быстро, забежав за дерево, снял трусы, и надел штаны на голое тело. Вот теперь мальчишка выглядел более-менее прилично… Хотя что есть приличия? Вот в Древнем Египте мальчишки ходили голыми до 10–12 лет, а на голове им заплетали косичку, вокруг которой волосы выбривали. А в Греции в то же время не стеснялись ходить без одежды и взрослые мужчины… Ну ладно, хватит думать про всякую чушь. Болтали мы, видимо, долго, начинало смеркаться. А может, на Дороге сутки короче земных? Я не знал, но ненавязчиво предложил Вальке и нашему новому… Да, уже, пожалуй, другу, поискать место для ночлега. Тем более что идти куда-то сегодня желания не было ни у кого из нас.

— Зовут-то тебя как? — спросил я у мальчишки.

— Поль. — он уже успокоился окончательно. — А тебя?

— Петька.

— Валька. — представились мы.

Уже минут через десять мы нашли… Что бы вы думали? Правильно, пещеру.

— Дорога их что, штампует по образцу, что ли? — проворчал Валька.

— Я вчера вместе с вами в той пещере ночевал… — признался Поль.

Мы немного посидели молча. Я спросил у Вальки:

— Становится холодно, ты сможешь своим электрошоком поджечь сухие ветки?

— Ну только если очень сухие. — неуверенно сказал тот. Я быстренько расчистил пространство на полу пещеры от сухой травы — не хватало еще поджечь всю пещеру — и, выйдя наружу, начал собирать хворост, Валька и Поль подумали-подумали и пошли мне помогать. Мы сложили ветки в центре пещеры, и минут через пять загорелся уютный костер…

— Расскажи, откуда ты, что с тобой раньше было, до того, как ты сюда попал… — попросил Поля Валька.

…Видимо, у него давно не было возможности выговориться. Заговорил он жадно, сразу же после Валькиной просьбы, сбивчиво стал рассказывать свою историю. Жил он во Франции, в небольшой деревушке, как я предполагал, временной отрезок напоминал что-то из средних веков. Мальчишки есть мальчишки во все времена. Чего только не вытворяла их компания за те 10 лет, что он жил в деревне! И разумеется, не могло обойтись без воистину вечных проверок на храбрость — Полю поручили провести ночь на кладбище. Он пошел без колебаний, трусом его назвать нельзя было. Привидений он никогда не видел, да и не боялся, ведь привидения — всего лишь души умерших, что же боятся тех, кто еще недавно жил с тобой на одной земле? Поэтому сложностей вроде бы не должно было быть. Прийдя на кладбище, он удобно расположился на земле. Было скучно, и он уже начал дремать, но вдруг его внимание привлек странный звук. Оказывается, можно встретить на кладбище опасность побольше привидений — огромный волк с горящими глазами забежал сюда и готовился напасть на Поля. В последний момент тот вскочил и запрыгнул на большой каменный крест, а с него-на ветку дерева, но волк успел располосовать ему зубами руку. С дерева Поль не слезал не только потому, что боялся волка, но и потому, что не хотел выглядеть трусом и покидать территорию кладбища. Волк побесился внизу, основательно поцарапал дерево, так, что Поль даже стал опасаться, не сломается ли сухой ствол, но внезапно ушел. Остаток ночи Поль предпочел провести там же, на дереве, где утром и нашли его пришедшие за ним приятели. Прошло время. Он уже почти и забыл про этот случай, когда — ровно через месяц, а это было полнолуние — он и его приятели собрались в поход. В лес. Разумеется, тот волк был оборотнем, и, укусив Поля, сделал его таким же. Поль превратился в волка… Нет, в волчонка на глазах у шокированых товарищей. Но и тот слабый, хилый волчонок, напуганный куда сильнее, чем они, смог заставить их с воплями броситься наутек. Честно говоря, после этого я сразу почувствовал к Полю, не ушедшему с кладбища, на котором бушевал бешенный волчище, большое уважение. Интересно, те его так называемые друзья так бы смогли? Очень сомневаюсь. А сам Поль немного оправился от шока и через пару часов смог превратиться снова в человека — то ли так и должно было быть, то ли он так быстро научился управлять своими новыми возможностями… Он подобрал одежду, которая почти не порвалась, так как от превращения тело его не увеличилось, а наоборот, уменьшилось, и тихо пошел домой. Он надеялся, что те, кого он считал своими друзьями, ничего не расскажут. У меня в душе зашевелилась странная мысль — а как бы ты сам поступил в такой ситуации, если б твой друг оказался оборотнем? Скажем, Сережка? Если бы он на глазах у меня превратился в волчонка, что бы я сделал? Да… Я понял, что не уверен, что был бы благороднее товарищей Поля. В любом случае, когда он тихо вошел в двери дома (было полпятого утра, причем никаких срочных полевых работ на тот момент не было), руки ему тут же заломил его сосед, поджидавший его там. Из-за стены слышались рыдания матери. В дверь потянулись жители деревни, раздавались голоса: