Соломон Шульман - Австралия — Terra Incognita - Когда звери еще были людьми

Во всю стену паба странный рисунок — зеленая свинья с крыльями застряла между ветвей на верхушке дерева. Позже я узнал, что это творение местного художника-аборигена Джона Марри. Парень как-то сильно поддал, и ему начали мерещиться летающие свиньи. Вот он спьяна и сотворил этот сюрреализм. Нарисовал и выставил в окно. Проходил какой-то любитель искусства — увидел, пришел в восторг и купил за полсотни баксов. С тех пор парень уже лет двадцать только и рисует летающих свиней. Разбогател, стал ужасно популярен среди туристов, особенно японцев. Те отваливают ему по тысяче «зеленых» за его шедевр, а то и больше.

…Мужик в майке с бородой Карла Маркса и мышцами культуриста сидит напротив в компании двух татуированных девиц. Потягивая пиво, они рассматривают меня.

— Что-то я тебя раньше не видел, приятель, — говорит мужик.

— Только сегодня прибыл… — отвечаю я.

— Копать или просто так?

— Пока не знаю…

— Ну, что ж… Добро пожаловать, — он протягивает руку, и мы знакомимся.

— Из Сиднея? — спрашивает он.

— Да нет, подальше… Из России…

— О-о-о… — удивляется мужик, — Москва…

На плечо мне наваливается подвыпивший абориген не первой молодости.

— Русский?! — говорит он, садясь рядом. — Я тебе вот что скажу. Когда я воевал во Вьетнаме против коммунистов, у нас был аборигенский батальон… А рядом стоял батальон американских индейцев… Так вот, когда надо было идти в атаку, индейцы нам говорят: вы идите первыми, потому что вы более примитивные… За это я не люблю американцев…

— Брось врать, Тото, — хохочет Карл Маркс. — Ни один абориген никогда не служил в армии… Вас туда не берут…

— Ничего ты не понимаешь, — без обиды огрызается Тото. — Ты ирландец, а все ирландцы тупые…

Оба смеются и подвигают мне наполненную кружку, так как моя уже опустела…

Часа через два мы выходим из паба уже близкими друзьями, съевшими вместе «пуд соли». Если я вдруг надумаю копать, то Карл Маркс готов быть моим поручителем и «взять в долю»…

…Городок вызывает романтические воспоминания детства. Таким я представлял себе когда-то Клондайк, зачитываясь Джеком Лондоном. Только вместо космических морозов и укутанных в тулупы мужиков — тропическое пекло и дубленые солнцем парни.

Вечер. Жара чуть спала. Я иду по главной улице. Все как положено — бензоколонка, пивная, мэрия, супермаркет… Но есть и свои особенности. Длинное, как ангар, здание с надписью «Черный опал» и реклама — «Самый дешевый в мире». Во всю стену рисунок: группа бородатых мужиков прошлого века в надвинутых на уши черных шляпах роют лопатами дыры в земле… Это своего рода биржа. Здесь встречаются перекупщики со старателями. Одни продают нарытые опалы, другие скупают и развозят их по миру, продавая во много раз дороже…

Но стоит свернуть с главной улицы, и картина меняется. Шикарный особняк с бассейном стоимостью в «лимон», а рядом, на соседнем участке, огромная железная бочка метров трех в диаметре, лежащая на боку, с завешенным простыней входом, где тоже кто-то живет. Или хибара, составленная из ящиков. Значит, первому хозяину уже повезло, а второй еще ждет своей удачи… Или вдруг огороженное пустое поле с надписью на щитах: «Осторожно! Старые штольни. Не сломай шею…»

Биржа опалов

Ночевал я в своем караване на колесах. Мне снились снега Юкатана, собачьи упряжки и Белый Клык, который внимательно рассматривал меня… Взгляд у него был такой пронзительный, что я проснулся. Открыв глаза, я похолодел от ужаса: застывшими круглыми глазами на меня смотрел дьявол с торчащими ушами… «Пить надо меньше», — пронеслось в голове. А в следующую секунду я понял, что в открытых дверях каравана на задних лапах стоит огромный кенгуру… Я метнулся за фотоаппаратом, но животное оказалось проворнее. Когда я выскочил, кенгуру был метрах в двадцати и медленно, огромными прыжками, плыл над кустами, грациозно, как призрак, зависая в утреннем тумане…

Было тихо, свежо и приятно. Я лег, но не прошло и четверти часа, как на деревьях проснулись белые какаду и начали орать так пронзительно, что спать было уже невозможно. Тучи их носились в хаотическом беспорядке, будто совершая утренний моцион. Вся крыша каравана была загажена ими. «Хорошо, что коровы не летают!» — подумал я.

Я еще не успел умыться, как появился Карл Маркс с ящиком пива.