Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

— Тысяча восемьсот восьмидесятого года! — закончил за него хорошо знакомый голос, прозвучавший у бесшумно открывшейся двери. — Добрый день, путешественник! — продолжал весело Жюльен, пропуская вперед высокого старика с правильными чертами лица и великолепной выправкой, хотя и чувствовалось, что неимоверные страдания надломили его и посему он как бы нес на себе печать неизгладимой тоски. — Мне не нужно представлять вас друг другу: вы познакомились при столь драматических обстоятельствах, которых ни за что не забыть…

Жак с радостным криком бросился в объятия старца:

— Полковник Михайлов!.. Наш спаситель!.. Я и мечтать не смел о таком!.. Слава Богу, вы свободны!.. Вы свободны!..

— Не совсем так: я ведь изгнанник, — ответил старик. — Свобода вдали от родины — это тюремное заключение, хотя и в облегченном варианте.

— А вы знаете, полковник, что Алексей?.. — произнес Жак, но закончить фразу не успел.

— Он перед вами! — воскликнул звонкий голос, и в комнату вошел молодой русский.

— О! — воскликнул Жак, ошалевший от счастья. — Вы тоже здесь! Я думал, вы в Карибу, и вдруг вижу вас перед собой… Как это здорово!.. Теперь не хватает только братьев-канадцев!

— Нет ничего невозможного, месье! И если вы хотите лицезреть людей, испытывающих дикий восторг от сознания того, что они ступили наконец на землю своих предков, то вот они — из плоти и крови!

Тяжелые шаги протопали по полу, и Жак, все более изумляясь, увидел всех трех Перро, цветущих, жизнерадостных, в новых костюмах, делавших их похожими на преуспевающих фермеров из Нижней Нормандии.

— Но ты созвал не всех наших друзей, — заметил Жюльену Жак, чье изумление сменилось вскоре бурной веселостью. — Не видно почему-то мистера Андерсона, буржуа из Нулато. Или он, может, прячется в данный момент в прихожей?

— Вот письмо, в котором он дал мне знать, что ледоход на Юконе задержался в этом году из-за ужасных морозов на целый месяц. И так как у него не было воздушного шара, он не смог, следуя твоему примеру, переправиться через реку. А иначе он тоже был бы вместе с нами. Что же касается капитана «Шотландии», то сэр Колин Кэмпбелл прислал телеграмму, в которой приносит извинения за то, что не может присутствовать на дьявольски роскошном обеде, который ты закатишь сегодня. Я только что получил ее из Австралии.

— Теперь мне все понятно! Вчера вечером ты воссоздал все, что предшествовало моему отъезду, но в противоположном порядке, ибо после обильной трапезы в «Английском кафе»… ты доставил меня не на вокзал, а ко мне на квартиру…

— Где тебя целых два года ждала верная гувернантка.

— Забавная шутка, сотворенная с помощью снотворного!.. Признаюсь, пробудившись, я испытал своего рода шок, когда представил вдруг, что я снова — канцелярская крыса! У меня голова пошла кругом, и я готов был отдать от огорчения Богу душу. К счастью, ты вовремя прибыл сюда с нашими друзьями — свидетелями того, что наше путешествие из Парижа в Бразилию по суше действительно состоялось!

В старом переводе (издание П. Сойкина) роман выходил под названием «Из Парижа в Бразилию».

Тремоло — быстрое повторение одного звука или чередование нескольких звуков.

Мизерере — католическое церковное песнопение на латинский текст пятидесятого псалма.

Нигилист — здесь: противник существующего строя, отрицающий общепринятые нормы поведения и привычный образ мыслей.

Лье — французская мера длины, равная в описываемое в романе время примерно четырем километрам.

Максимов Сергей Васильевич (1831–1901) — русский писатель, этнограф, почетный член Петербургской Академии наук, автор книги «Сибирь и каторга» (1871).

Острог — здесь: тюрьма; ниже это же слово встречается и в другом значении — населенного пункта, обнесенного частоколом.

Подорожная — проездное свидетельство, дававшее ее обладателю право требовать у станционных смотрителей лошадей.

Миазмы — ядовитые гнилостные испарения.

Пампа — здесь: равнина в Южной Америке с преобладанием травянистой растительности.

Фазенда — крупное поместье в Бразилии.