Игорь Фесуненко: Бразилия и бразильцы

И все же, несмотря на громадные трудности, персонал института работает с энтузиазмом. Один из энтузиастов — профессор Нелсон Серкейра посвятил свою жизнь исследованию насекомых Амазонии и собрал уникальную коллекцию, в которой одних москитов около 350 видов. Было приятно увидеть на рабочем столе ученого изданную Академией наук СССР монографию И. Рубцова «Насекомые двукрылые».

Но главная достопримечательность Манауса — его знаменитый Муниципальный театр, который мог бы украсить любую столицу мира. Он высится над окружающими его особнячками, как храм, как величественный монумент, как музей европейского искусства конца XIX века. Почему европейского? Потому что его фрески выполнены итальянскими мастерами, а тридцать шесть хрустальных люстр изготовлены в Севре и в Венеции, вся мебель — французская, мрамор — итальянский, украшения из литого железа сделаны в Англии.

В наши дни театр оживает один-два раза в месяц, когда на его сцене появляется какая-нибудь столичная «звезда» эстрады или местная самодеятельная труппа во главе с бывшим шефом полиции. А ведь было время — накануне первой мировой войны, в годы «каучуковой лихорадки», когда сюда приезжали лучшие теноры итальянской оперы и примы-балерины Парижа, Лондона и даже Москвы (в фойе театра висит мемориальная доска в память о выступлении Анны Павловой).

А сегодня мировые светила театра не посещают больше Манаус. Сейчас сюда едут другие гости: состоятельные туристы из Рио или Сан-Паулу. И едут не в театр, а ради хотя бы одного посещения знаменитых, ломящихся товарами почти из всех стран мира универмагов. Именно универмаги, а не музеи и не театр стали сейчас главными достопримечательностями столицы штата Амазонас.

Случилось так, что мой первый приезд в Манаус — в 1967 году совпал с началом уже упомянутой «Операции Амазония», которая пробудила этот город от полувековой спячки. Тогда, в середине шестидесятых годов, бразильское правительство объявило Манаус «открытым портом».

Суперинтендант «открытого порта» полковник Флориано Пашеко с большим энтузиазмом рассказывал тогда, что отныне любые заграничные товары, прибывающие в город, освобождаются от уплаты таможенных пошлин. В результате строительство завода или фабрики в Манаусе стало теперь очень выгодным: рабочие руки дешевы, сырья хватает, а за станки и оборудование, импортируемые из-за границы, платить приходится гораздо меньше, чем раньше. К тому же и налог с прибылей отменен.

Воспользоваться этими льготами поспешили не только бразильские предприниматели. Флориано Пашеко показывал мне длинный список зарубежных фирм, изъявивших желание обосноваться в Манаусе: голландская «Филипс», аргентинская «Самбра», американская «Сидней росс» и другие. Вероятно, местные дельцы должны держать теперь ухо востро: Манаусом заинтересовались монополии, которые не любят ни с кем делить своих прибылей. Своими соображениями я поделился с Исааком Саббой — крупнейшим местным промышленником, банкиром и фазендейро.

Седой Исаак обратил на меня взор, преисполненный библейской мудрости, и снисходительно улыбнулся:

— Да, сюда идут большие деньги. Но я их не боюсь. Это очень большие деньги. Но они не знают эту землю. Эту сельву. Эту реку. А я веду мое дело уже сорок лет. И я знаю здесь все.

Сабба действительно знает все: цены на рыбу в Сантарене, урожай земляных орехов в верховьях Риу-Негру, стоимость добычи одного кубометра дерева в Манакапуру, Коста-Рике или Финляндии, состояние каучуковых плантаций в самом глухом уголке штата. Но ведь точно так же знали свой край его предшественники — герои «каучукового бума», сломленные заморскими конкурентами в три-четыре года. Так же считали себя непобедимыми ровесники Саббы, зарабатывавшие миллионы на кофейном бизнесе в штатах Сан-Паулу и Парана. А сегодня многие из них с завистью глядят на более дальновидных соотечественников, связавших свои судьбы и капиталы с обосновавшимися в Бразилии «Фордом», «Фольксвагеном», «Филипсом» или «Дженерал электрик».

Нельзя не признать, что учреждение режима «открытого порта» в известной степени оживило город. В этом я смог убедиться, когда побывал в нем через три года — в 1970 году. Благодаря отмене таможенных сборов импорт из Европы и США увеличился в 1967–1969 годах в пять раз. Океанские суда, подымаясь по Амазонке от Белена до Манауса, завалили магазины города швейцарскими часами, консервированными сосисками из ФРГ и американскими джинсами. И все это по ценам, не превышающим, а зачастую и более дешевым, чем в Европе и США. Из-за ввоза дешевых холодильников и вентиляторов, электроутюгов и радиоприемников потребление электроэнергии в городе увеличилось за три года более чем на одну треть. Благодаря дешевизне импортных стройматериалов втрое возрос годовой объем гражданского строительства.