Поль Брантон - Путешествие в сакральный Египет

Курица собралась было снова удрать под стул, но маг строгим голосом приказал ей вернуться.

Курица сразу же замерла.

Тут я заметил, что она начала дрожать всем телом, так что даже перья на ней зашевелились.

Маг попросил меня еще раз трижды перешагнуть через курильницу, и когда я опять вернулся на свой диван, то заметил, что птица не смотрит более на мага, но повернула голову в мою сторону и ни на миг не спускает с меня глаз.

А потом началось самое невероятное. Я услышал, как тяжело задышала курица — каждый ее вдох сопровождался шумом и хрипом, а клюв был постоянно разинут, словно ей приходилось прилагать постоянные усилия для того, чтобы не задохнуться.

Маг положил на пол свои каббалистические записи и медленно попятился к выходу из комнаты, пока не оказался в дверном проеме. Тут он снова начал бормотать свои странные заклинания, пристально глядя на курицу. Он нараспев произносил непонятные слова, и его голос постепенно становился все громче, приобретая повелительные интонации. При этом курица все ниже опускала голову, и было заметно, что жизнь покидает ее.

В конце концов, курица ослабела настолько, что ее ноги подкосились, и она осела на пол, хотя ей и удавалось пока сохранять вертикальное положение. Но через пару минут даже это оказалось ей не под силу. Она завалилась набок и затихла на полу. Тут дух ее, словно не желая покоряться своей печальной участи, восстал, и она вновь встала на ноги, но тут же упала во второй раз, совершенно обессилев. Прошло еще несколько минут, и перья птицы беспомощно затрепетали, а тело задергалось в спазматических конвульсиях.

Постепенно подергивания ослабели и вскоре прекратились совсем. Курица затихла, ее тело безжизненно обмякло, и я понял, что это маленькое теплое существо, которое я только полчаса назад принес сюда с базара, теперь мертво. Я изумленно смотрел на ее труп, не в силах произнести ни слова. Мне стало дурно.

Старик предложил мне положить на мертвую курицу свой платок.

— Мне удалось колдовство, — настаивал он, — джинн, убивший курицу, сделал это для того, чтобы заявить Вам о своем присутствии и своей готовности служить Вам. Иногда во время этой церемонии курица остается живой, и это значит, что джинн отказывается повиноваться.

Я заметил, что на протяжении всего своего чародейства маг постоянно смотрел в пол, так ни разу и не подняв глаз. Поначалу я счел это необходимым условием колдовства. Но следующее замечание мага все прояснило.

— Пока я творю заклинания, стараясь вызвать джинна, и отдаю ему затем приказания, я не должен смотреть на него. Это одно из правил, которые необходимо соблюдать. Но жертвоприношение еще не окончено. Слушайте! Вы должны завернуть курицу в платок и отнести домой, и пусть она лежит там, завернутая, до завтра. А когда наступит полночь, взойдите на мост Каср Ан-Нил и бросьте тушку в воды Нила. Перед тем как бросить ее через перила моста, загадайте желание, и в один прекрасный день джинн исполнит его.

Мой носовой платок оказался слишком мал, чтобы завернуть в него всю тушку целиком, и потому я, внимательно оглядев комнату, прихватил с собой экземпляр популярной каирской газеты «Аль-Ах-рам» («Пирамида»), чтобы полностью обернуть им чуть прикрытую платком курицу. Вернувшись домой, я передал этот сверток своему слуге-арабчонку с указанием не только не разворачивать его, но даже и не прикасаться к нему без особой надобности вплоть до завтрашнего вечера. Однако это предостережение было излишним. Стоило мне только упомянуть, что эта курица не предназначена для еды, потому что ее принес в жертву маг, как мой слуга тут же отшатнулся от нее в испуге и впредь старался держаться как можно дальше.

В тот вечер я обедал в ресторане вместе с двумя своими знакомыми — американцем и египтянином — и рассказал им эту историю о курице и загадочном жертвоприношении. Оба сошлись во мнении, что она была убита каким-то иным способом, но ни в коем случае не колдовством. Я же предпочел не делать пока никаких окончательных выводов. Когда я изложил им все подробности происшествия, они разразились громогласным хохотом, и до конца обеда единственным предметом нашей беседы оставалась злосчастная курица. Должен признаться, что я и сам несколько раз не смог сдержать улыбки, выслушивая их шпильки в адрес отсутствующего мага, которого они подвергли настоящему обстрелу своими язвительными замечаниями. Но вдруг во всем ресторане погас свет, и мы остались в полной темноте над своим недоеденным обедом. Несмотря на все старания хозяина, наладить освещение ему так и не удалось. В конце концов, ему пришлось послать за свечами, так что остаток обеда мы провели в потемках.