Кирилл Партыка - Аваллон

– Вот вам зрас-сте, – сказал егерь. – Синоптики обещали без осадков. А я бы так не сказал.

– Может, синоптики в окно поглядеть забыли.

– Пусть они хоть куда заглядывают. Вымокнуть можем, как зайцы. Предлагаю поход отложить.

Но Рязанцева уже охватило нетерпение.

– Не сахарные, не растаем.

Павлов с сомнением покачал головой.

– Ты здешних ливней не знаешь. Пренеприятная штука, если в тайге застанет. Ну, ладно. Я только за плащами вернусь…

Они миновали привычно пустынные улицы поселка, обжитые лишь стаями кудлатых полубездомных собак. Остались позади покосившиеся сараи окраины, и дорога, еле угадывавшаяся под пожелтевшей травой, сбежала на полосу мари, заросшую осокой в человеческий рост. За ней темной стеной, подкрашенной осенним разноцветьем, вздымалась таежная опушка. Павлов пошел впереди, Рязанцев еле поспевал за ним, спотыкаясь о скрытые в траве кочки.

Когда они приблизились к лесу, стала видна просека, через которую пролегал заброшенный зимник. От него остались лишь две глубокие колеи, пробитые некогда колесами лесовозов, да высокий валок между ними. Тайга напирала на остатки дороги с обеих сторон, и ясно было, что рано или поздно она сотрет с лица земли это свидетельство человеческого присутствия. Если только человек раньше не сотрет с лица земли тайгу.

Шагали молча. Павлов поглядывал на узкую полосу неба над просекой. Голубизну подернуло дымкой, солнечный блеск померк, а сзади путников нагоняла грозовая туча.

– Туда-то нормально дойдем, – поразмыслил вслух егерь. – А вот когда обратно, ливнем, точно, накроет. Дай бы бог, чтобы попутный лесовоз подвернулся.

Ничего особенного не было на этой дороге. Не было и быть не могло, это Рязанцев понял примерно на половине пути. Таежный сумрак; непролазная трава, в которой вязли сапоги; шелест сухой листвы; занудный звон последних комаров. И все. Нет смысла гадать, откуда растут ноги у легенды. Зато ясна причина его, Рязанцева, затеи с походом: непроходимая глупость и слабодушие. Николай сплюнул.

Минут через сорок он выбился из сил. Голова вдруг налилась просто нестерпимой болью. Он не выдержал.

– Перекурим?

– Давай, – согласился егерь. – Еще столько же осталось. – И предупредил, доставая сигареты: – Окурок, смотри, как следует затуши.

– Не волнуйся.

В отдалении пророкотал гром.

– Ну вот, – заторопился Павлов. – Догулялись.

Рязанцев с непривычки еле волочил ноги, когда они добрались до конца зимника. Деревья расступились, давно маячившая впереди сопка встала стеной над открывшейся взгляду лесовозной грунтовкой. Путники перебрались через неглубокий кювет.

– Черт! – вдруг изменившимся голосом сказал Павлов.

Рязанцев глянул на него, затем бросил взгляд по сторонам. Только теперь он увидел совсем рядом забрызганный грязью «джип» и тяжелый трехосный «Урал», гуськом приткнувшиеся у обочины. Оттуда неторопливо подходила компашка: впереди трое молодых, коротко стриженных битюгов, а в подчеркнутом отдалении – грузный мужик в камуфляже. Рязанцев узнал в нем директора фирмы «Северный лес». Водитель «Урала» остался в кабине, двое работяг по привычке наблюдали из кузова.

Кодло в считанные секунды оказалось рядом.

– Привет, стрелок грёбаный, – сказал тот, кого, как помнил Рязанцев, звали Геной. Теперь за его плечом торчал приклад помпового ружья. Двое его напарников взяли свои стволы наперевес.

Павлов стряхнул с плеча ремень карабина, но Гена с удивительным для его комплекции проворством шагнул вперед и перехватил оружие.

– Ну, чо, довыёживался, лесник буев? – присунулся он к Павлову. – Смотри, какой резвый, чуть чего – за волыну! Спецназ, что ли?

Павлов молчал, глядя парню прямо в глаза.

– Чо вылупился? Меткий в жопу по колесам шмалять? Я тебе щас самому колеса продырявлю – хер поменяешь! – Гена направил ствол отнятого «эскаэса» егерю в колено и передернул затвор.

– Господин директор! – окликнул Рязанцев камуфляжного, державшегося в стороне. – Людей своих уймите. Я корреспондент краевой газеты. – Он нащупал в кармане журналистское удостоверение. – Здесь в командировке по лесным делам. Хотите бесплатную рекламу про ваш наезд? Можно устроить.

Камуфляжный директор ничего не ответил. Зато Гена не смолчал:

– О! Еще и писака говорливый. Рекламу, значит, можешь сделать? Чо, бля, не просекаешь, что ты не в рыдакции? Корочки покажи!

– Дай сюда, – негромко сказал Павлов и протянул руку к оружию.