Йохан Хёйзинга - Осень Средневековья

Goethe. Sprüche in Prosa (Maximen und Reflexionen). № 742, 743.

St. Bernard. Libellus ad quendam sacerdotem // Dion. Cart. De vita et regimine curatorum . Opera. XXXVII, P. 222.

Bonaventura. De reductione artium ad theologiam / Opera, ed. Paris. 1871. VII, p. 502.

Rousselot P. Pour l’histoire du problème de l’amour (Bäumker & von Hertling, Beitr. zur Gesch. der Philosophie im Mittelalter. VI. 6. Münster, l 908).

Sicard. Mitrale sive de officiis ecclesiasticis summa . Migne, Patr. lat. CCXIII. Col. 232.

Gerson. Compendium Theologiae / Opera. I, p. 234, 303 ff., 325; Meditatio super septimo psalmo poenitentiali . IV, p. 26.

Alanus redivivus. Passim.

Богословские добродетели – добродетели, даруемые только христианину и имеющие божественное происхождение: вера, надежда, любовь. Главные, или кардинальные, добродетели – могущие быть достигнутыми самим человеком, без помощи Божественной благодати: мужество, мудрость, умеренность и справедливость. Основные добродетели – противостоящие основным, или, если принять общеупотребительный, но неточный термин, семи смертным, грехам: гордыни противостоит смирение, алчности – щедрость, похоти – целомудрие, зависти – довольствование своим, чревоугодию – воздержание, гневу – спокойствие, унынию – упование. Общеупотребительный термин смертные грехи является неточным, так как в их число входят не просто грехи, свершив которые человек лишается надежды на вечное блаженство (иначе было бы непонятно, почему среди грехов нет таких, как ересь, убийство, предательство), но как бы причины, по которым эти грехи совершаются.

Ha p. 12 fortitude приравнивается к abstinentia , но на р. 201 в ряду добродетелей отсутствует temperantia , вероятно, намеренно. Есть и другие различия.

Скала – одна из мифопоэтических метафор Девы Марии, символизирующая ее центральное положение в мире (гора, скала – место, где проходит ось мира), а также ее несокрушимую мощь в заступничестве за людей. Метафоры животных и драгоценных камней Алан черпает из средневековой символики, восходящей к общеевропейской мифологической традиции. Образы животных использовались в качестве символов грехов и сил зла, что находило поддержку в широко распространенных повествованиях об оборотничестве – заведомо дьявольском действии. Драгоценные камни понимались как символы добродетелей, что может объясняться их существенной ролью в библейском образном строе.

Froissart. Poésies (ed. Scheler). I, p. 53.

Chastellain. Traité par forme d’allégorie mystique sur l’entrée du roy Loys en nouveau règne , Œuvres, VII, p. 1; Molinet. II, p. 71; III, p. 112.

Уподобление города деве имеет глубокие корни в общеевропейской, а в истоках – средиземноморской традиции (см.: Аверинцев С. С. К уяснению смысла надписи над конхой центральной абсиды Софии Киевской // Древнерусское искусство: Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972). Эта традиция поддерживалась тем, что в европейских языках слово город (греч. ðüëéò, лат. urbs , фр. la ville , нем. die Stadt ) – женского рода. Упоминание мудрых дев – намек на Мф 25, 1–13.

Донат – обычное в Средние века название учебника латинской грамматики, по имени Элия Доната (ок. 320–ок. 380), римского грамматика, автора популярного учебника.

Ср.: Coquillart. Les droits nouveaux / Ed. d’Héricault. I, p. 72.

Opera. I, p. XLIV ff.

Usener Н. Götternamen, Versuch zu einer Lehre von der religiösen Begriffsbildung . Bonn, 1896. S. 73.

Mangeart J. Catalogue descriptif et raisonnée des mss. de la bibl. de Valenciennes , p., 1860, p. 687.

Сентябрьские убийства – эпизод из истории Французской революции. В конце августа – начале сентября 1792 г. в Париже стало известно, что вражеские войска перешли французскую границу и движутся на столицу Франции. Тогда же распространился слух, что заключенные в тюрьмы аристократы (в их числе были действительные противники революции, лица дворянского происхождения, не присягнувшие конституции священники, но также и уголовники, девицы легкого поведения и т. п. и просто случайно арестованные люди) составили заговор с целью вырваться на свободу после ухода патриотов на фронт и перебить их семьи. Толпы народа ринулись в тюрьмы, где произошел массовый самосуд над заключенными. Всего было убито, по различным подсчетам, от 1090 до 1395 человек из 2626, официально значившихся в парижских тюрьмах.

Journal d’un bourgeois , p. 96.

La Marsche. II, p. 378.