Маркус дю Сотой - О том, чего мы не можем знать. Путешествие к рубежам знаний

Поэтому давайте рассмотрим время, измеряемое устройством, в котором каждый такт соответствует отражению света от одного из двух зеркал, между которыми он заключен.

Одни такие часы я возьму с собой на космический корабль, а вторые оставлю с вами на Земле. Поскольку расстояния в космосе, как мы увидим, сокращаются в направлении движения, мои часы надо расположить так, чтобы свет распространялся перпендикулярно курсу корабля. Так мы обеспечим равенство расстояний между двумя зеркалами в обоих местах измерения. Доказательство того, что – с точки зрения наблюдателя, оставшегося на Земле, – часы на космическом корабле идут медленнее, чем часы на Земле, не потребует ничего более сложного, чем теорема Пифагора.

Прозрение Эйнштейна основано на том, что для человека, оставшегося на Земле, свет должен распространяться на космическом корабле с той же скоростью, что и на Земле. В этом и состоит важное открытие Майкельсона и Морли: скорость света всюду одинакова. То, что корабль движется, не может увеличить скорость света. Для определения скорости нужно измерить пройденное расстояние на время, затраченное на прохождение этого расстояния (относительно измерительных приборов, установленных на Земле). Посмотрим, какое расстояние свет, испущенный одним зеркалом часов на космическом корабле, проходит до их другого зеркала.

Пусть зеркала установлены в 4 м друг от друга. Предположим также, что за время прохождения света между зеркалами космический корабль переместился, с точки зрения наблюдателя на Земле, на 3 м. Таким образом, свет перемещается по гипотенузе прямоугольного треугольника, и пройденное им расстояние по теореме Пифагора равно 5 м. Это и вся математика, которая нужна, чтобы понять специальную теорию относительности Эйнштейна.

Из этого можно вычислить, что космический корабль движется относительно Земли со скоростью, равной 3/5 скорости света, – он проходит 3 м за время, необходимое свету для перемещения на 5 м.

Часы космического корабля смещаются на 3 м за время прохождения света между зеркалами, установленными на расстоянии 4 м друг от друга. Согласно теореме Пифагора, это означает, что свет проходит расстояние, равное 5 м

Ключевой момент состоит в том, что на Земле свет должен пройти то же расстояние, так как скорость света везде должна быть одинаковой. Часы, оставшиеся с вами на Земле, имеют те же размеры, и свет в них должен покрыть то же расстояние, то есть 5 м. Но зеркала установлены в 4 м друг от друга. Это значит, что свет отразится от верхнего зеркала, снова будет направлен вниз и пройдет четверть расстояния второго такта. То есть для человека на Земле время идет быстрее, потому что один такт часов на космическом корабле занимает такое же время, как 1¼ такта часов на Земле. Значит, вам будет казаться, что мои часы идут в 4/5 раза медленнее!

Чтобы понять, почему так происходит, рассмотрим луч света, распространяющийся на космическом корабле и на Земле. Его скорость в часах на Земле и на корабле одна и та же.

Стоп-кадры, изображенные на следующей иллюстрации, показывают, где свет окажется в разные моменты. Поскольку свет на космическом корабле должен дополнительно пройти через пространство в направлении движения корабля, он не может переместиться в направлении противоположного зеркала часов корабля на такое же расстояние. Поэтому, с точки зрения наблюдателя, находящегося на Земле, свет в его часах достигает этого зеркала раньше, чем свет в часах корабля. Таким образом, часы, расположенные на Земле, «тикают» быстрее.

Точки обозначают положения каждого из лучей света в каждом стоп-кадре, определенные с Земли

Ну хорошо, допустим… и все-таки, когда я сравниваю часы со своей точки зрения, находясь на космическом корабле, происходит нечто, явно противоречащее здравому смыслу. Чтобы понять, почему случаются такие странные вещи, нужно обратиться к так называемому «принципу относительности». Он утверждает, что равномерное движение (т. е. движение без ускорения и изменений направления) невозможно отличить от неподвижного состояния. Принцип относительности не принадлежит Эйнштейну: он был изложен еще в «Началах» Ньютона, хотя честь его осознания, по-видимому, должна быть отдана Галилею. Он отражает то странное ощущение, которое может возникнуть, когда находишься в поезде, стоящем на станции рядом с другим поездом и начинающем движение относительно его. Пока не покажется платформа, невозможно сказать, какой из поездов движется (ускорение при этом должно быть таким плавным, чтобы его нельзя было ощутить).