Франческо Гвиччардини - Заметки о делах политических и гражданских

371. Приказ сиракузян, упоминаемый Ливием [62]и предписывающий убивать даже и дочерей тиранов, был жесток, но не бессмысленен: когда тирана больше нет, люди, которым хорошо жилось под его властью, охотно вылепили бы другого хоть из воска, но, поскольку нового человека с весом найти не просто, они жмутся к родственникам дорогого усопшего. Поэтому город, только что избавившийся от власти тирана, никогда не обеспечит себе свободы, если не истребит всю породу и все потомство тиранов. Я безусловно утверждаю это о мужчинах, а что касается женщин, то надо учитывать условия и их особенности и нравы города.

372. Я уже говорил, что государства не обретают безопасности тем, что рубят головы, ибо от этого враги множатся, как головы у гидры; и все же есть случаи, когда кровь скрепляет государства, как известь скрепляет стены. Нет правила, которое научило бы различать эти противоположности; это дело ума и чутья того, кому приходится различать их в жизни.

373. Не каждый властен выбирать себе чины и дела, какие желает; часто надо мириться с тем, что выпало на долю и что сообразуется с состоянием, в котором ты родился; поэтому достойно высшей похвалы хорошее и толковое исполнение своего дела. Так и в комедии не меньше хвалят актера, хорошо играющего раба, чем того, на кого надели царские одежды; поистине каждый может на своем месте обрести честь и хвалу.

374. Каждый, кто бы он ни был, делает в этом мире ошибки, от которых бывает вред больший или меньший, смотря по тому, какие последуют за этим случайности и события; везет тем людям, которым пришлось ошибиться в делах неважных или таких, от которых не произошло большого расстройства.

375. Великое счастье жить так, чтобы не терпеть обид и самому не обижать других; однако тот, кто доведен до того, что вынужден стать либо обидчиком, либо потерпевшим, должен повернуть дело к своей выгоде – ведь справедливо защищаться, чтобы не дать себя в обиду или чтобы ответить на обиду уже нанесенную. Конечно, здесь надо различать обстоятельства: не надо из чрезмерного страха внушать себе, что ты должен предупредить намерения другого, но не надо приплетать страх, чтобы оправдать свое насилие, когда на самом деле ты никого не подозреваешь, а движут тобой алчность и злоба.

376. Дому Медичи, при всем его величии, труднее сейчас сохранить власть над Флоренцией, чем его предкам, простым гражданам, – эту власть приобрести. Причина здесь в том, что город в те времена еще не изведал свободы и нестесненной жизни; наоборот, он был всегда во власти немногих, и поэтому тот, кто правил государством, не возбуждал к себе вражды всех граждан – ведь им было почти все равно, принадлежит ли власть тем или другим. Однако память о народном строе, который держался с 1494 по 1512 год, настолько крепка, что, кроме очень немногих, рассчитывающих на то, что при твердой власти они смогут угнетать других, все остальные – враги властителю, так как, по их мнению, они лишились власти, принадлежавшей им самим.

377. Пусть никто во Флоренции не надеется стать во главе государства, если он не принадлежит к потомкам Козимо, которым, впрочем, тоже не удержаться без помощи пап. Ни у кого другого, кто бы он ни был, нет таких корней и стольких сторонников, чтобы он мог об этом помышлять, если только его не вынесло наверх народное движение, которому нужны вожди, как то было с Пьеро Содерини. А поэтому, кто мечтает о таких высотах, не принадлежа к роду Медичи, пусть полюбит строй народный.

378. Склонности и суждения народов столь неверны и так часто зависят от случайности, а не от разума, что мало здравого суждения в том, кто строит свою жизнь, не сообразуясь ни с чем, кроме надежды возвыситься с помощью народа; он рассчитывает больше на случай, чем на рассудок.

379. У кого во Флоренции нет данных, чтобы стать главой государства, для того безумие – погружаться в дела правящих так, чтобы их судьба целиком решала и его судьбу; на этом проигрываешь несравнимо больше, чем выгадываешь. Но и на такой риск, как изгнание, тоже незачем идти: мы не вожди партий, как Адорно и Фрегозо в Генуе [63], и никто к нам не явится просить о возобновлении отношений, так что придется жить на чужбине безвестными и бездомными людьми, которым приходится просить на жизнь. Кто помнит Бернардо Ручеллаи [64], для того это пример более чем достаточный; эти же доводы подсказывают нам не спешить и оставаться в ладу с тем, кто стоит во главе государства, чтобы у него не было повода считать нас врагами или держать на подозрении.