Array Коллектив авторов - Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима

О событиях того времени см. работу Дж. Хукера «Древние спартанцы» (London: Dent, 1980). Фивы потребовали у Спарты автономии для бывших пелопоннесских союзников, но отказались признать аналогичные спартанские требования предоставить городам Беотии независимость от Фив на том шатком основании, что эти города демократические и, следовательно, уже свободные, а вдобавок беотийцы должны проявлять солидарность в противостоянии олигархиям и внешним вызовам.

О спартанских вторжениях в Беотии и различной реакции на эти вторжения см. работу М. Манна «Оборона Аттики» (Berkeley & LA: University of California Press, 1993) и особенно книгу П. Картледжа «Агесилай и кризис Спарты».

О битве при Левктрах и ее стратегических последствиях см. работу Дж. К. Андерсона «Военная теория и практика в эпоху Ксенофонта» и книгу К. Гамильтона «Агесилай и падение спартанской гегемонии».

Д. Баклер в «Эгейской Греции» отвечает на мою критику его ранней и, как я полагаю, ошибочной реконструкции сражения при Левктрах (В. Хэнсон «Эпаминонд, битва при Левктрах и революция в греческой тактике», Classical Antiquity, 7, 1988). Баклер упускает из вида, что ни одна из тактик Эпаминонда при Левктрах сама по себе (совместное использование конницы и пехоты, резерв гоплитов, косой строй с лучшими воинами слева и использование многорядной фаланги) не нова, но это не значит, что нужно отрицать военный гений Эпаминонда, объединившего при Левктрах ранее известные ратные инновации.

Более подробно о вторжении см. в работе Д. Баклера «Фиванская гегемония», в моей книге «Душа битвы» и в работе Д. Р. Шипли «Плутархово жизнеописание Агесилая: обращение к истокам в символической репрезентации» (Oxford: Clarendon Press, 1997).

Численность фиванского войска и длительность вторжения до сих пор составляют предмет дискуссий; см. обсуждение в работе Г. Свободы. Древние оценки – от 50 000 до 70 000 пеших, тяжелой и легкой пехоты, а также вспомогательных сил, то есть одна из крупнейших армий в истории греческих городов-государств. О мессенских илотах см. статью Т. Фигейры «Демография спартанских илотов», в сборнике «Илоты и их хозяева в Лаконике и Мессении: история, идеология, структура» под ред. Н. Лураджи и С. Олкок (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003) и также другую статью того же сборника: В. Шейдель «Количество илотов: упрощенная модель». Проблема усугубляется наличием илотов как в Мессении, так и в Лаконике, скудостью исторических сведений и спорами относительно моделей сельскохозяйственного производства. Прежняя оценка в 250 000 мессенских илотов, вероятно, завышена.

Для Б. Г. Лиддел Гарта («Стратегия непрямых действий») вторжение Эпаминонда в Мессению было одним из первых примеров непрямых действий в истории. По его мнению, лучший способ осуществления большой стратегии состоит в избежании потерь в регулярных сражениях через фланговые обходы и рейды в глубоком тылу противника.

Недавняя работа по освобождению илотов и основание новой цитадели в Мессене «Древние мессенцы: реконструкция этноса и памяти» Н. Лураджи (Cambridge: Cambridge University Press, 2008), 209-52. Автор полагает, что мессенцы, возможно, не слишком отличались от спартиатов этнически и лингвистически; скорее всего, они обрели представление о собственной идентичности незадолго до и сразу после прихода Эпаминонда.

Подробнее о военном планировании, стоявшем за решением Эпаминонда двинуться на Мессену после неудачной попытки форсировать Эврот и штурмовать спартанский акрополь см. в «Истории военного искусства» Г. Дельбрюка и в моей работе «Душа битвы».

О двойственном отношении Ксенофонта к его современнику Эпаминонду см. в работе Г. Д. Уэстлейка «Люди в истории Ксенофонта» (сборник «Очерки о греческих историках и греческой истории», Manchester, UK: Manchester University Press, 1969).

Фукидид 6, 18. Отметим, что лидер демократических Сиракуз Афинагор, испугавшись слухов о грядущем афинском вторжении на Сицилию, тщетно пытался сплотить сиракузян: «Вражеские замыслы следует пресекать еще до их претворения в действие: кто не принял заранее мер предосторожности, тот пострадает сам».

Превентивный удар наносится одной из сторон в связи с предполагаемой неминуемой угрозой нападения другой стороны. Зачинщик видит преимущество в нападении первым – или считает, что, по крайней мере, ударить первым предпочтительнее, чем отдавать инициативу врагу. См.: Д. Рейтер «Взрывая миф о пороховой бочке: превентивные войны почти никогда не происходят» (Международная безопасность, 20, вып. 2, осень 1995); Дж. Леви «Закат могущества и мотивы превентивной войны» (Мировая политика, 40, № 1, октябрь 1987); П. Швеллер «Внутренние структуры и превентивная война: правда ли, что демократия миролюбивее?» (Мировая политика, 44, № 2, январь 1992); и Дж. Г. Куэстер «200 лет превентивной войны» (Naval War College Review, 60, № 4, осень 2007). Хороший исторический обзор стратегии приводит С. ван Эвера в статье «Нападение, оборона и причины войн» (Международная безопасность, 22, № 4, весна 1998).