Элиф Батуман - Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

– Может, все равно получится? – спросила я без особой надежды.

– Элиф, вы заледенеете, – сказала Михеева. – Тут вам не Калифорния.

В тот вечер прилетела Люба. Как мы обе были рады! «Там живут люди, похожие на скинхедов, – рассказала я, – но на самом деле они летчики». Любу больше интересовал штат хостела, где, кроме старичка с клочковатой бородой, присутствовал крепко сложенный однорукий мужчина средних лет.

– Значит, старик хорошо говорит по-английски, – рассуждала Люба. – Наверное, он еврей. А вот однорукий – едва ли… Элишка, у нас за окном стоит огромная пивная банка. – После минутного замешательства я поняла, что это вчерашняя «Балтика».

– Я половину выпила, а остальное поставила туда на случай, если еще захочу, – объяснила я. Мы разразились смехом, как вдруг раздался стук в дверь – это оказался старичок с бородкой из доктора Сьюза с двумя морожеными в руках.

– Две юные дамы путешествуют одни, – сказал он. – Я подумал, должен хоть кто-то поздравить их с Женским днем.

– Точно еврей, – сказала Люба, когда старик ушел. Несмотря на то что мороженое, судя по виду, последние двадцать пять лет ездило в грузовике по всей России, оно оказалось на удивление вкусным.

Ледяной дворец не нес никаких явных функций, зато неявные были многочисленны: орудие пыток, научный эксперимент, этнографический музей, произведение искусства. Отсроченная беда, наводнение под ненадежным контролем, дом с привидениями, извращенная сказка с прозрачным гробом, пародийный князь, карлики. Ледяной дворец – это тюрьма бракосочетаний, олицетворяющая напрасные порывы духа, диалектику империи и ее субъекта. Нагруженный бесконечными смыслами, подобно предмету из сновидений, Ледяной дом как раз в поэзии о снах и встречается. Считают, что именно он вдохновил Кольриджа на образ дворца Кубла-Хана – «эти льдистые пещеры, этот солнечный чертог» [18] Пер. К. Бальмонта ( примеч. пер. ). . Поэт-сатирик XIX века Томас Мур описывает сон с балом в Ледяном доме, где хозяином был Александр I, а в гостях у него – весь Священный союз. Когда замок и люди в нем стали таять, «вниманье общее привлек на конституцию намек, оттаявший наверняка, чтобы сорваться с языка» прусского короля [19] Пер. В. Микушевича ( примеч. пер. ). .

Воссоздание Ледяного дома породило поле для реакций еще более разнообразных и бурных. Я обменялась несколькими электронными письмами с главным редактором журнала «Православный Санкт-Петербург», который счел этот проект зловещей реабилитацией моды на «шутовские свадьбы», «сознательным высмеиванием таинства брака», что изобрел «протестант Петр I». (Петр не был на самом деле протестантом, но славянофилы иногда его так называют, чтобы оскорбить.) Редактора особенно возмущали свадьбы, намеченные на Валентинов день – «день памяти католического святого», – а также тот факт, что дата открытия дворца, 6 февраля, совпала с днем святой Ксении Петербуржской.

«Почему в Москве так широко отмечают день святого Патрика, – вопрошал он, – в то время как в Шотландии никто даже слова не слышал о Блаженной Ксении?» На следующий день я получила сообщение: «Святой Патрик был по крови ирландец, а не шотландец. Прошу прощения» [20] На самом деле святой Патрик родился в шотландском городе Килпатрик в 387 году. Его отец был выходцем из высокопоставленной римской семьи, а мать – родственницей святого Мартина Турского. В шестнадцать лет Патрика похитили ирландские разбойники и продали в рабство одному из вождей и верховных друидских жрецов на территории, которая сегодня называется графством Антрим. .

Ксения, которая, как полагают, родилась в 1730 году, овдовела в двадцать шесть лет, лишилась от горя рассудка, раздала все вещи бедным, оделась в мужнино, забыла свое имя, назвалась именем супруга, Андреем Федоровичем, и получила известность как юродивая и ясновидящая. С точки зрения пиара трудно было бы придумать святую, более неудобную для Анны Иоанновны (будь она жива), чем Ксения: одна из этих двух вдов отреклась от всего мирского и стала покровительницей брака, а другая развлекала всю Европу экстравагантными брачными фарсами.

Следующим утром мы с Любой некоторое время посвятили опросу посетителей дворца. Женщина средних лет по имени Тамара Малиновская – я в жизни не видела такой огромной шубы – сказала, что приходит в четвертый раз.

– Не могу оторваться, – говорила она, оглядываясь по сторонам, вытаращив ошарашенные глаза.