Марлис Штайнер - Гитлер

Таким образом Советский Союз стал решающим фактором европейской политики. Он находился на перепутье и стоял перед выбором: изоляция, страны демократии и коллективная безопасность или Гитлер. Германия усиливала давление с целью ускорить ведение экономических переговоров. Скрывались ли за ними более далеко идущие устремления? Этот вопрос 17 июня 1939 года Микоян задавал своему собеседнику в немецком посольстве в Москве. Геринг, не возражавший против экономических переговоров с СССР, одновременно на протяжении нескольких месяцев пытался с помощью своего советника Вольтата и шведских промышленников Венер-Грена и Далеруса оживить экономические переговоры с Лондоном, прерванные после расчленения Чехословакии.

Ведя переговоры параллельно с востоком и западом, Гитлер также совершил ряд поездок. Он посетил заводы «Фольксваген», затем побывал в Вене на Неделе театрального рейха и слушал оперу Рихарда Штрауса и присутствовал на спектакле в «Бургтеатре». В последний день он съездил на центральное кладбище, где была похоронена Гели. Затем отправился в Линц, посетил места своего детства – Ламбах, Гафельд, Фишлхам, после чего вернулся в Оберзальцберг. 3 июля снова отправился в путь, в Рехлин, близ Мекленбурга, где вместе с Герингом, Мильхом, Удетом, Кейтелем, Борманом и рядом инженеров присутствовал на испытании новых самолетов и различных видов вооружения. На него произвел чрезвычайно сильное впечатление полет первого в мире реактивного самолета «Хейнкель-176», по сравнению с которым «Мессершмитт-109, 110» казались безнадежно устаревшими. Ему также показали тяжело нагруженный «Хейнкель-111», который сумел оторваться от земли благодаря наличию двух двигателей (не факт, что он оценил техническую сторону этого изобретения, поскольку интересовался в основном навигационными приборами, радиотехникой и бортовыми пушками). В дальнейшем он никогда подробно не обсуждал с представителями военно-воздушных сил применение этих новинок и потому всегда был склонен преувеличивать мощь немецкой авиации – горькая ирония заключается в том, что это заблуждение разделяли его французские и английские противники.

Обратный перелет в Мюнхен в новом Фоккевульфе «Кондор» – более быстром, менее шумном и имевшем на восемь мест больше, чем старый «Юнкерс-52», что также укрепило фюрера во мнении, что он может положиться на свою воздушную армию.

На следующей неделе в Бергхофе фюрер, как обычно, занимался текущими делами и решал политические вопросы. Он принял у себя гауляйтера Данцига, который явился с предложением о восстановлении границ 1914 года, и отдал приказ высшему морскому командованию о том, чтобы крейсер «Нюрнберг» был в любой момент готов двинуться к Данцигу для поддержки сухопутной операции.

Затем, как и каждое лето, фюрер отправился на фестиваль в Байройт, проходивший с 25 июля по 2 августа; в этот промежуток он совершил два кратковременных визита: один в Берлин для встречи с военными, второй – в район Саарбрюкена, для инспекции сооружения «западной стены». По возвращении в Байройт в доме Уинифред Вагнер он встретился с другом юности Кубицеком. Они вспомнили 1906 год, когда «все началось», оперу «Риенци» и впечатление, которое она произвела тогда на Гитлера.

2 августа 1939 года – ровно 25 лет спустя после начала Первой мировой войны – Риббентроп совершил решающий шаг в отношении Советского Союза. Он заявил Астахову, временно исполнявшему обязанности дипломатического представителя в Берлине, что между СССР и Германией не существует ни одной нерешаемой проблемы, от Балтики до Черного моря. О Польше не было сказано ни слова, дабы не вспугнуть собеседника, но ясно прозвучал намек на то, что обе страны могут договориться о ее дальнейшей судьбе. Через день Молотов узнал от немецкого посла в Москве графа Вернера, что темой обсуждения могут также стать прибалтийские государства, иными словами, что «жизненные интересы» Советского Союза не забыты.

По некоторым высказываниям Гитлера, сделанным в начале августа, можно предположить, что он чувствовал себя совсем не так уверенно, как хотел показать. Так, верховному комиссару СДН Данцига Карлу Якобу Буркхардту он признался, что все предпринимаемые им шаги направлены против России. Если Запад настолько глуп, чтобы этого не понять, ему придется сговариваться с русскими и обернуться против Запада, но, раздавив его, он бросит все свои силы против Советского Союза. Ему нужна Украина, добавил фюрер, дабы Германия больше не мучилась от голода, как во время последней войны.