Марлис Штайнер - Гитлер

Еще одним симптомом упадка традиционных элит и сторонников мировой политики стала утрата Герингом влияния. Жизнь на широкую ногу, связи с высшим светом, охота в компании дипломатов – все это отдаляло его от Гитлера, предпочитавшего спокойную жизнь и общество людей попроще, в крайнем случае художников. Фюреру не слишком понравилось, как повел себя фельдмаршал в разгар судетского кризиса. Опала, судя по всему, сильно расстроила Геринга; он даже заболел. Когда Гитлер принял решение об окончательной ликвидации Чехословакии, он вызвал Геринга телеграммой из Сан-Ремо, где тот находился на излечении. Но на встрече с Гахой Герингу пришлось играть роль статиста; его присутствие понадобилось исключительно для того, чтобы угроза подвергнуть Прагу бомбардировке выглядела более правдоподобной – с такой же целью на встречу с Шушнигом в Оберзальцберг были вызваны генералы. Не одобряя военного вторжения в Чехословакию, Геринг покорно смирился с волей фюрера, потому что понимал, кому он обязан своим высоким постом. Он еще пытался предлагать другие решения и по мере возможного поддерживать контакты с Великобританией. Но повлиять на судьбу Богемии и Моравии он не мог. Его роль в решении проблем Юго-Восточной Европы также становилась все менее значительной.

Многообразие дипломатических ходов Третьего рейха, обилие учреждений и лиц, занимавшихся внешней политикой, сбивали с толку зарубежных политиков и дипломатов. Еще в ноябре 1937 года Чано отмечал, что в Германии сосуществуют четыре внешнеполитических курса, проводимые Гитлером, Герингом, Нойратом и Риббентропом, не говоря уже о всякой мелкой сошке. Как во всем этом разобраться?

В Англии на некоторое время воцарилось убеждение, что Гитлер колеблется между экстремистами и умеренными. Однако начиная с середины марта 1939 года, когда Гитлер перестал скрывать свое истинное лицо, постепенно возобладала антибританская линия Риббентропа, хотя не сразу и не полностью. Гитлер ловко пользовался стремлением англичан к лавированию, сеющим сомнения в умах. Однако 17 марта Чемберлен выступил в Бирмингеме с речью, дающей надежды на более твердый курс. Как пишет советский историк, британский премьер накануне даже посетил советское посольство для обсуждения возможного заключения альянса с СССР. Нам это представляется неточным. Британский премьер стремился заручиться поддержкой других стран, прежде чем выступить от лица английского правительства с заявлением, которое остудило бы пыл Гитлера. Советская сторона, желая прощупать, чего на самом деле хотят англичане, предложила созвать конференцию в Бухаресте. Однако Чемберлен не заходил в своих планах дальше соглашения о намерениях оказать совместное сопротивление гитлеровскому экспансионизму, которое могли бы заключить между собой английское, французское, польское и советское правительства. Комитет иностранных дел при кабинете министров пришел к выводу, что следует поддерживать с СССР хорошие отношения, но создавать вокруг него коалицию не стоит. Поскольку Польша отказалась от альянса с Советским Союзом, 31 марта Чемберлен объявил в палате общин, что в случае, если Польше придется оказывать сопротивление действиям, угрожающим ее независимости, Великобритания и Франция придут ей на помощь. Этот благородный жест имел последствия, о которых британский премьер в то время даже не догадывался.

Существует множество гипотез о том, в какое именно время произошла переориентация внешней политики СССР. В январе 1939 года на пленуме Центрального комитета было объявлено о созыве VIII партийного съезда, который собрался с 10 по 21 марта 1939 года. Сталин выступил на нем с речью, в которой разоблачал «Мюнхенский сговор» и обвинял Францию и Великобританию в том, что они подталкивают немцев к походу на восток. Он не намерен таскать для других каштаны из огня, заявил Сталин, добавив, что Украине ничто не угрожает. Министра иностранных дел Литвинова на съезде не было. Впоследствии Гитлер говорил, что начало возможному сближению с СССР было положено его беседой с советским послом, имевшей место 12 января 1939 года. Нельзя исключить, что Сталин воспринял ее как определенный сигнал, однако канцлер начал проявлять действительно серьезный интерес к возможности договориться с Советским Союзом только в мае. Прежде всего он хотел завладеть оставшейся частью Чехословакии, а затем вынудить советское правительство уступить ему Мемельскую область. После этого оставалось бы только вернуть Данциг и прочие отошедшие Польше территории – и версальские соглашения превратились бы в пустой звук. Однако Гитлеру представлялось все более очевидным, что прежде всего требовалось лишить западные демократии всякой возможности воспрепятствовать его походу на восток, на завоевание жизненного пространства; в крайнем случае, он готов был объявить им войну, поскольку они не желали вступать с ним в союз и не хотели закрывать глаза на его агрессивную политику. Почему бы тогда не вступить в сговор с Польшей и не сделать союзника из нее? Не существует ни одного документа, доказывающего, что Гитлер готов был отказаться от Данцига и других бывших немецких территорий, как это было в случае с Южным Тиролем. Эта идея наверняка вызвала бы яростное негодование нацистских главарей и военщины, засевшей в министерстве иностранных дел. И тогда фюрер решил предложить Польше (действуя через Риббентропа, а не через Геринга, который раньше активно занимался отношениями с этой страной) компромисс: поляки возвращают ему Данциг и берутся построить автомобильную и железную дорогу, связывающую этот город с рейхом; в ответ Германия берет на себя обязательство охранять польские границы и продлевает действие пакта о ненападении на 25 лет. 25 марта 1939 года Геббельс записал: «Фюрер размышляет над решением вопроса о Данциге. Он хочет попробовать оказать на поляков определенное давление и надеется, что они к нему прислушаются. Но нам придется “откусить это кислое яблоко” – дать гарантию нерушимости их границ». Прежде чем ответить на это предложение, Бек обратился к своему послу в Лондоне с просьбой предложить англичанам заключить тайный консультативный договор, что не помешало бы ему продолжать вести переговоры с немцами. Главным образом он стремился вывести свою страну из изоляции и укрепить ее позиции путем сближения с демократическими государствами, особенно с Францией.