Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…»

– Вов, что там твоя мать вечерами шепчет?

– Не обращай внимания, она мо-олится, – с неловкой иронией ответил Володя, – это старческое. Что поделаешь? Возраст.

– Бред какой-то, молится! Что за средневековье? Чушь собачья! Она что, и в церковь ходит?

– Ходит, по воскресеньям. Да не бери в голову!

– Да-а… кошмар, – Марина пребывала в крайнем удивлении. – А я-то думаю, что это она меня недавно спрашивала, крещеная ли я?

– А ты крещеная? – Вовка сидел, уткнувшись в телек.

– Нет, конечно. Еще чего?! Мракобесие, на дворе двадцатый век! Кресты, иконы, мрак какой-то! Это для старух вон, из ума выживших.

– Ты про мать напрасно так. Она бабулька в разуме, необразованная только.

– Да куда там, в разуме! Утром бу-бу-бу, вечером бу-бу-бу.

Качая ногой, Вовка смотрел, как какой-то лохматый певец выскочил на круглую сцену и начал истошно орать в микрофон. Показывали «Музыкальный ринг».

– Вов, давай ребенка родим?

– А зачем, у меня есть уже.

– Ну так у меня-то нету.

– Рано.

– Рано для чего?

– Для всего.

– У тебя что, планы какие грандиозные? Мы уже почти два года вместе.

– Хочу кандидатскую защитить, она почти готова.

– Что до сих пор не защитил?

– Женился, дочка родилась, пеленки-распашонки, науку на полку.

«Та-ак, – Марина начала себя накручивать, – одному рано, потому что я маленькая, другому рано, потому что у него диссертация, третий скажет, что у него одно яичко после свинки. У меня одной все яички на месте и никаких планов! Машина по уходу за мужчиной. Нет, с ними каши не сваришь, не так надо. Я знаю, как!» Больше Марина эту тему не поднимала.

Когда Марина начинала изводить мать, Володя не встревал, как, впрочем, и за жену, когда Елизавета Ильинична цепляла Маринку. Последнее было крайне редко, в основном, истерила Марина, по поводу и без. Ее жутко раздражало, что они жили в проходной комнате. Ладно, телевизор допоздна. Ладно, банки с водой от Чумака и заряженные КРЭМЫ от Кашпировского («А ЧТО, У СОСЕДКИ ШРАМ РАССОСАЛСЯ») – это полбеды. Ночами, когда между супругами происходили очень интимные моменты, мама шаркала из спальни, подходила к дивану, где спали молодые, наклонялась и прислушивалась. Маринка замирала в любом неестественном положении, затаив дыхание.

– Сынок, ты ее не обижаешь?

– Нет, мама, иди ложись.

– Точно не обижаешь?

– Нет, мама, нет. Точно не обижаю.

– Да? А то мне послышалось, Мариша плачет.

– Это она от счастья, мам, иди ложись.

– Ну ладно, сынок, спокойной ночи.

Потом шла в туалет, справляла нужду и шлепала к себе в комнату.

Поначалу Вовку это забавляло, но вскоре и ему уже стало как-то не смешно. «Отравить бы ее, никак сама не сдохнет!» – шипела мысленно Маринка, желая свекрови скорейшего завершения ее земных дней.

***

Володя все чаще стал приходить домой поздно и крепко поддатым. Елизавета Ильинична не считала это чем-то из ряда вон.

– Главное, в карты чтоб не играл. Мариша от него из-за этого ушла. Все деньги проигрывал.

«Кто его знает, может, и в карты играет». Маринка больше волновалась, вдруг бабу завел. Она сидела за кассой и думала: «Вова не хочет ребенка. Вова хочет гулять. Вова хочет пить и играть в покер. Вова хочет диссертацию. Хорошо». Вечером она заявила мужу, что взяла три дня отгулов и летит в Москву.

– Зачем?

– За сенбернаром.

– Ха! Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Ну-ну.

Вова не поверил. А Марине было все равно, что скажет несчастная Елизавета Ильинична.

***

Из аэропорта Шереметьево Толмачева позвонила заводчице, уточнила адрес и взяла такси. Прибыв по адресу, она зашла в большую квартиру и увидела в одной из комнат загон, а в нем копошащихся, примерно полуторамесячных, щенков.

– Сколько Бетховенов!

Хозяйка Лена гордилась своим пометом. Ну, не своим, конечно, а своей Ладушки, огромной суки-сенбернарши, которая была предусмотрительно отправлена в соседнюю комнату, чтобы та, не дай бог, не сожрала новую гостью. Эта была пятая за сегодня, которую сенбернарша хотела сожрать. Она громко лаяла, брызгая слюной, ее глаза наливались кровью, и отвисшие красные склеры отчаявшейся, обезумевшей от горя матери производили-таки впечатление.

– А как же я выберу?

– Суку хотите?

– Ну да, девочку. Вон, вроде, малышка симпатичная. Ой, не знаю, они все такие хорошенькие!

– А вы погремите ключами, какая подойдет, та ваша, – дала совет бывалая Лена.

Марина достала связку ключей и потрясла ими перед щенками.