Марек Корнов - Лиговский пейзаж с пепелищем. Паулина делает первый шаг

В соседнем вагоне Михей проверял документы. Паулина подошла к нему быстрым шагом,

– Слушай, Михей, – тихо сказала она, – проверь-ка документы у нашего соседа. Мы его документов не видели, а коньячок у него не из дешевых. Вдруг что…

– Есть, – вскинулся Михей.

– Он в соседнем тамбуре, – крикнула вслед Паулина.

Она с наслаждением покурила, вглядываясь сквозь грязное окно в утренние пейзажи. А когда вернулась в вагон, там уже разорялся оторванный от дела Рябов. С завязками он все-таки сдюжил, и сейчас из дыры в кальсонах густо торчал пук черных волос. Рябов не обращал внимания на свой расхристанный вид, роясь по карманам в поисках документов, да запальчиво переругиваясь с Михеем.

Паулина увидела, что старухи с девушками на ближайших скамейках уже не было. «Пересели, видать», – удовлетворенно подумала она, и снова прислонилась к твердой мужниной руке.

Через час приехали в Ленинград. Рябов к тому времени уже протрезвел и снова стал благодушен.

– Увидимся на съезде, – сказал он, пожимая руки Дмитрию и Паулине. – Вы ведь тоже на съезд милиции едете, я сразу понял.

– Точно, – улыбнулся в ответ Дмитрий. – Увидимся. И не переживай из-за этой бабенки.

– Да и хрен с ней! Замучился от триппера лечиться.

С этими словами Рябов взял под козырек, и они с Васькой пошли по булыжной мостовой, браво чеканя шаг.

Дом милиции, находящийся в старинном особняке, вряд ли когда-нибудь видел такое скопление людей. На съезд прибыли все милицейские чины, как из Ленинграда, так и из отдаленных областей, и теперь из-за обилия людей в погонах рябило в глазах.

Чета Онуфриевых разделась в гардеробе. Скинув милицейские шинели, остались: он – в форме, при всех орденах, полученных с 17-го года, и она – в своем единственном платье. Сегодня решила форму не надевать, и так из нее почти не вылезала. И не она сегодня была героем праздника, – муж.

Дмитрий с Паулиной отметились у чекиста на входе, который сообщил, что Дмитрия вызовут только в конце, после перерыва. Потом они нашли свободные места на скамье с краю, где можно было посидеть и поспать с открытыми глазами. Этому искусству Паулина выучилась в совершенстве, проведя много времени на разного рода партийных съездах.

Дмитрий тоже клевал носом.

– Тебе бы их поучить, как выступать надо, – толкнул он ее локтем, когда очередной выступающий отдолдонил длинную и зажигавшую только его речь.

Паулина улыбнулась, погладила мужа по руке. Вспомнила, что именно эта её способность когда-то свела их вместе.

Она работала тогда в типографии, и ей в этом несказанно повезло. Еще бы чуть-чуть – и помереть бы от голода ей, и не только ей. Каким героем он казался тогда 17-летней Паулине! Дмитрию сравнялось 35, и было совершенно непонятно, почему он, чекист со стажем, боевыми наградами и шрамом на запястье, вдруг обратил внимание на чернявую девчонку. У нее тогда вечно все плыло перед глазами от голода, – она часто недоедала. И платья не было справного, бабкино только, у которого весь подол истрепался. Прическу она сама себе портновскими ножницами отчикрыжила, когда после болезни косы в ниточку истончились. А на тебе – вдруг легли волосы пушистой шапкой над похудевшим лицом, – любо-дорого смотреть.

Тогда Дмитрий, мастер цеха и глава местной ячейки, вдруг схватился повышать ее боевую грамотность и как-то взял ее с собою на митинг. У него что-то с горлом было, и Паулина сказала речь перед заводскими вместо него. Со страху все перепутала, чему он учил – последовательно, только по одному тезису на одну тему. Расстроилась жутко, но неожиданно заводские приняли ее на «ура» и долго не отпускали. Всё вопросы выкрикивали, да пели слитно «Марсельезу». Потом руки жали, а Дмитрий её все к себе прижимал, притягивал – чтоб в толпу не утянули. Сказал, что у нее недюжинный талант к ораторству. Знал бы он, чему она обязана этому таланту… Хоть и одиннадцать лет вместе, но Паулина никогда ему об этом не рассказывала.

Да… С того митинга они возвращались, взявшись за руки. Паулина даже улыбнулась некстати: на сцене оратор в это время громил кровопийц-капиталистов. Дмитрий и сейчас держал её руку. Держал и на плечо навалился, сам впадая в полудрему.

Пережили длинную часть, наступил перерыв. В холле Дмитрий встретил множество знакомых. Встретили и Рябова с Васькой, которые где-то успели отутюжиться, и выглядели блестяще, по сравнению с помятой четой Онуфриевых.

Паулина отлучилась в дамскую комнату. Перед самым окончанием перерыва Дмитрий вдруг тоже собрался в туалет.