Виктор Бурцев - Гималайский зигзаг

Вынес он из-за уступа мешок, немалый, хоть и невеликий, и поставил его у ног Бута Малика. Тот опешил слегка. Как же так? Вроде бы вчера никакого мешка у старика и не было? Никак с самим шайтаном знаком язычник!

— Что ты, что ты, отец! — воскликнул он. — Куда мне такое богатство? Оставь себе, твой путь далек и труден. Самому пригодится — чаю сготовить там, погреться.

— Бери, — властно проговорил садху, да так, что и спорить пастуху расхотелось. — Мне виднее. И славь со мной милостивого бога Шиву, благого, приносящего счастье!

— Ом на'ма Шива! — с трудом выговорил растерявшийся Бута.

…Эхом разнеслось над белыми снегами: «Ом на'ма Шива! Ом на'ма Шива! Ом!..»

Садху удовлетворенно кивнул и побрел своей дорогой, что известна только ему да его многорукому богу-аскету…

— …Эй, Мириам, жена моя! — вскричал Бута Малик, входя во двор своего дома. — Встречай мужа. Встречай — и посмотри-ка, что я принес! Воду ставь, будем чай готовить.

Из хижины вышла женщина с орущим младенцем на руках.

— Гляди, ежели не веришь! — потряс мешком пастух. — Целый мешок угля! И нам хватит, и чуток продать можно. Купим съестного, до весны дотянем…

Бута развязал веревку на мешке, запустил туда руку.

Зачерпнул.

Поднес поближе, дабы женщина получше разглядела.

— Вот!

Разжал руку…

Блеснули на ладони золотые кругляши. Ахнул Бута, в мешок заглянул.

…Полон был мешок золота.

Возопил от восторга Бута Малик, уронил сокровище прямо на порог — и назад бросился, в горы, чтобы упасть в ноги удивительному старику, оросить их слезами благодарности. Да не просто так, ибо не был Бута скуп и сердцем черств. Решил он привести путника домой, накормить, напоить, оставить жить вместе с ними.

С большим трудом разыскал он место своей последней стоянки. Вот и след от костра, вот и следы овечьи. Но отчего вокруг все иным стало? Что-то не то, да и не так…

«О Аллах! О Шива! Что же это?»

…Посреди ближайшего горного склона зияла пасть огромной пещеры. Не поверил Малик своим глазам, ибо еще несколько часов назад — и в этом он был готов поклясться всеми святыми, поклясться здоровьем детей — никакой пещеры здесь не было. Откуда же? Каким чудом?

Протер глаза. Всмотрелся.

…Следы босых ног старика садху вели прямо к пещере. Малик бросился вслед, но пуста была пещера. Только два сталагмита — один побольше, другой поменьше — гордо вздымались вверх, напоминая своими очертаниями что-то памятное, хорошо знакомое. Присмотрелся Малик повнимательнее — понял. Видел он уже такое в языческих капищах, где чтят многоруких и зверолицых. Лингамы — символы мужской силы, что стоят в храмах Разрушителя. И понял пастух, что не просто гость подошел к его костру.

Потрясенный, наполненный до глубин души светом истинной веры, воздел Бута Малик руки к небу и воскликнул:

— Ом на'ма Шива!

В этот день был явлен миру Амарнатх…

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь — кто знает?

— …С тех пор и повелось, что определенная часть пожертвований, собранных здесь, передается потомкам Бута Малика, — закончил свой рассказ полицейский, прихлебывая густой коричневый чай. — Кстати, я тоже происхожу из этой семьи. Напомню, мисс, что меня зовут Ахмед. Ахмед Малик.

И потомок пастуха церемонно поклонился любознательной англичанке.

Ахмед Малик казался полной противоположностью своему коллеге господину Лал Сингху. Он был молод, красив, крайне вежлив, а его английский — бесподобен.

— А скажите, — поинтересовалась Бетси, — тот таинственный садху так больше и не объявлялся?

— Нет, мисс. Но люди говорили, что это был сам Дурвасас.

— Вот как? — усмехнулась девушка. — Одно из воплощений Шивы? Вашему предку здорово повезло! Из преданий известно, что Дурвасас имел скверный характер. А уж милосердным его никто даже не называл. Послушал бы, разгневался…

— …И наложил бы проклятие на весь наш род до сорокового колена, — согласно кивнул индиец. — Я не знаток мифологии, но, мисс, полностью с вами согласен. Остается вспомнить учение о карме…

— Ну тут и я не знаток. — Элизабет покачала головой. — Но вы знаете, господин Малик, Дурвасас мог пожалеть вашего предка, чтобы через него люди узнали об Амарнатхе.

— Логично, мисс. Абсолютно логично! Логично — и очень приятно, что можно побеседовать со столь образованной девушкой о теологии. Еще чаю?

— Нет, благодарю. Ваш чай великолепен, особенно в такой прохладный вечер. — Девушка вытерла платком вспотевшее лицо. — Давно уже не приходилось пробовать такого отменного даржилинга. Но уже очень поздно…