Виктор Бурцев: Гималайский зигзаг

— Ваша почта, миледи.

Старик-дворецкий почтительно протянул серебряный поднос с несколькими конвертами.

— Рано ложиться, рано вставать… — донеслось откуда-то сверху.

Стройная голубоглазая девушка крутила «солнце» на турнике.

— … Вырасти толстым — и горя не знать!.. Благодарю вас, Сэдрик. Оставьте здесь и можете идти.

Сэдрик, высокий, чуть сутуловатый мужчина лет шестидесяти пяти, укоризненно покачал головой, явно не одобряя занятий своей молодой хозяйки. Подумать только, дочь английской леди и немецкого барона, обладательница огромного состояния, тратит несколько часов в день на такие никчемные, более того, совершенно недостойные фантазии! Ладно бы еще гольф или верховая езда, а то перекладины, тренажеры, подвесные канаты! Нет, будь он на месте барона Генриха Эссенхауза, то никогда бы не позволил своей дочке вести столь неподобающий для истинной аристократии образ жизни. Но господин барон такой либерал. Он практически не вмешивается в жизнь своей наследницы. А мать девушки, леди МакДугал, так и вовсе уже лет восемь как не разговаривает с дочкой. И напрасно. Юной леди нужен материнский совет.

По ночам — старика все чаще мучила бессонница — дворецкому чудился дальний зловещий стук — восемнадцать поколений семьи МакДугал дружно переворачивались в своих каменных гробах. Но что бы там ни думал Сэдрик, вслух он, естественно, ничего не высказал. Он был слишком хорошо вышколен, настоящий английский дворецкий, предки которого служили не одному поколению лордов МакДугал.

— Миледи будет завтракать?

— Да, конечно, — отозвались с перекладины.

— Тогда я велю накрыть, как всегда, в вашем кабинете.

— Вы умница, Сэдрик. — Девушка пружинисто спрыгнула и поправила рассыпавшиеся по плечам русые волосы. — Почту, если это вас не затруднит, отнесите туда же.

— Да, миледи.

Глядя в спину удаляющегося дворецкого, Элизабет в который раз заметила, что походка Сэдрика стала еще более шаркающей, а венчик седых волос, окружающих его обширную лысину, поредел.

«Добрый Сэдрик, надо бы прибавить ему жалованье», — сочувственно подумала девушка, отправляясь в душевую. По пути она вспоминала, что мысль эта приходила к ней в голову далеко не впервые, но каждый раз как-то забывалась. Что поделаешь, дела…

Бетси очень хотела стать археологом — настоящим, профессиональным. Очень хотела…

… Единственная дочь вестфальского барона Генриха Эссенхауза и английской леди Эмили МакДугал, она появилась на свет седьмого сентября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года — в самый разгар «сексуальной революции» и бунтов хиппи. Может быть, именно поэтому дочь аристократа выросла такой свободолюбивой и независимой.

Именно мать настояла на том, чтобы девочке дали «настоящее» (то есть английское) имя. Барон, безумно влюбленный в свою белокурую маленькую женушку, не возражал. Тем более что по-немецки Элизабет вполне пристойно звучало как Эльза. Так он и называл наследницу, когда поблизости не было супруги.

Чем была жизнь для Элизабет-Эльзы? Отцовский замок на берегу Рейна в Вестфалии, особняк МакДугалов в шотландском графстве Перт, вышколенные слуги, приемы, высшее общество. Естественный путь для девушки из подобной среды — хорошее воспитание и образование, а затем выгодное замужество.

Поначалу все так и шло по наезженной колее…

Хотя «наезженной колеёй» жизнь интернационального аристократического семейства Эссенхауз-МакДугал вряд ли можно было назвать. Семья фактически разрывалась между Германией и Англией. Леди Эмили ужасно не нравился мрачный родовой замок Эссенхауз. Он «давил» на нее, «выпивал все жизненные соки». Поэтому на семейном совете постановили зимовать в Германии, а теплую пору года проводить на Британских островах…

С трех до одиннадцати лет — частное обучение. Обязательное в хорошем обществе изучение иностранных языков. (Немецкий и английский для Бетси были, разумеется, одинаково родными.