Артур Кангин - Путешествие по однокашникам с джинном Ваней. Авантюрный роман

– Вот не подумал бы! – вскликнул я. – Просто царевна-лягушка. Точнее, царевич-лягух.

– Выходит, я – жаба? Дай-ка!

Взял очки, надел. На нас даже не посмотрел, а перевел взгляд на небо:

– Господа-товарищи, я зрю ангелов!

Ерофей сунул очки в нагрудный карман затерханного пиджачонка:

– Я их по-писательски экспроприирую.

– Что за бред! – взвыл Горбунок.

Слово за слово, закипела драка.

Дрались с размахом русской души.

Ерофей как зверь.

Горб зебры кровоточил. Губа джинн конгениально расквашена в юшку. Мне Ерофей умудрился попасть в кадык, я задыхался.

– Стойте! – вдруг царским мановением руки застопорил нас Ерофей.

Он откупорил вторую «Лимонную», взболтнул и осушил до дна.

– Хоть десять граммов оставил бы, – нахмурилась Анна. – Какая прорва…

– Свою норму знаю, – ухмыльнулся гений.

Вдруг почернел, с грохотом рухнул на пол.

– Ничего… – усмехнулась Нюра. – Он у меня отнюхается нашатырем. Только накрути, Ванек, нам еще бутылочку на опохмелку.

– Айн, цвай, драй! – джинн вертанулся. И поставил на стол бутылку «Кориандровой», три пачки пельменей «Сибирских» и кулек помидоров и огурцов.

– Спасибо, кормилец! – Нюра попыталась облобызать жилистую руку джинна.

Ваня длань выдернул:

– Это, сударыня, совершенно излишне…

40.

Мы брели по осенней улице, недоуменно размышляя о создавшемся положении дел.

– Хорошо, в пылу сражения не повредили очки! – выдохнул джинн. – Вовремя подобрал их с пола.

– Одного не пойму, – заржал Горбунок, – как они нам помогут? Ну-ка, Юрик, накинь очки. Чего там видать?

Я напялил стекляшки на нос и в очередной раз подивился магической оптике.

Две дамы под зонтиками предстали парой селедок под шубой.

Пацаненок в дырявых джинсах стал батончиком «Марса».

Широкоплечий парень с «Мальборо» в зубах обратился в «Мерседес», поставленный стоймя.

Более всего поразил господин средних лет и среднего роста. Он выглядел пухлой пачкой чековых книжек, стянутых аптекарской резинкой.

Походка этого господина показалась мне странно знакомой.

Я ускорил шаг. Схватил его за руку. Язык сам собой произнес:

– Аркадий Гулыгис? Чёрт! Вот так встреча…

– Отзынь! – отреагировал пешеход.

– Да это же я! Юрик Козлов! Козлик!

– Вы, гражданин, бредите…

– Он! Он!.. – заржал Горбунок. – Прославленный вулканолог, плейбой, путешественник.

Знакомый незнакомец сощурился:

– Говорящая зебра? Мне может сгодиться.

– Кому это мне?

– Ладно… Я – это я. Аркадий… Тут неподалеку от театра Советской Армии есть отличный японский ресторанчик, «Красное солнце». Можем там посидеть.

Через десять минут мы уютно разместились за крашенной бамбуковой перегородкой. Вкушали охлажденное суши и пили подогретый сакэ. Ненавязчиво звучала восточная музыка.

– Как ты меня опознал? – спросил Аркадий. – Я делал пластику носа, губ, подбородка. На два сантиметра уменьшил рост.

– По походке…

– Вообще-то, – проворчал Горбунок, – Юрика привлек ваш образ, увиденный через очки.

– Разыгрываете?

– Вот! – протянул я Аркадию стекляшки «правды».

Аркаша кинул их на нос. Побледнел. Откомментировал:

– Словно лизнул ЛСД!

– Забирает? – ухмыльнулся Иван. Он ловко поедал китайскими палочками филе белорыбицы. – Вы через эти очки предстали толстой пачкой чековых книжек, стянутых аптекарской резинкой.

Спину Аркадия передернула судорогой:

– Такие бы очки работникам следственных и фискальных служб. Мне бы – хана.

– Объяснись? – закусил я губу.

41.

– Так знайте же, меня зовут Аркадий Гулыгис, а также, Валентин Коровкин, Семен Змеенович, Настя Гузкова, Парамон Понайотов. И так далее…

– Что, в конце концов, это значит? – раздраженно отбросил я самурайские палочки.

– А ты, Юрик, случаем, не из органов сыска?

– Зуб даю! – заржал Горбунок. – Хвост!

Аркадий единым духом целую чашку сакэ. Вытер крахмальной салфеткой рот.

– Так вот, друзья мои, я человек-убегающий.

– В каком смысле?

– В прямом. Я подделываю банковские чеки и бегу-бегу… Обежал всю Россию, от Калининграда до Владивостока, всю Европу, США… Был даже в Новой Гвинее Бисау. Так, кажется, она называется.

– Ловили? – мотнул ушами Горбунок.

– Парочку раз уходил от тюремных наручников буквально в форточку. Благо, субтильная внешность позволяет.

– Не пора ли остановиться? – поморщился я. Затем потребовал у официанта деревянную ложку и принялся вкушать суши по-русски, как перловую кашу.