Серафим Богданов - В стреляющей глуши. Подготовка к вторжению

Группа GFP находилась с ним в оперативном взаимодействии, подчиняясь полевому штабу СС при группе армий «А». Приказы обоим отдавал обергруппефюрер Цанге. Правда, в феврале 1942-го Цанге и большую часть штаба взорвали в Мценске русские диверсанты. Теперь его место занял оберфюрер Эзерлинг, который также представлял ведомство Шелленберга и был как кость в горле у Науманна.

«…Вы здесь?» – чуть не соскочил с уст Науманна идиотский вопрос.

Тишина на короткое время повисла такая, что хоть топор вешай, как говорят эти русские. У оберфюрера выступила холодная испарина. Уж кого, а пройдоху Вильнера он здесь менее всего ожидал увидеть. Скорей всего, Винфред-Шатхова из местной абвергруппы. Ох, если бы герр капитан…

«Полицай» не дожидаясь идиотских вопросов, сунул ему под нос изящную картонку, срезанную на левом верхнем углу, где красовалось запаянное железным ободком отверстие для шнурка. Борисов Иван Иванович, старший полицейский полиции порядка Заречного района города Шмоленгса… Кровь толчками приливала и отливала от лица Науманна. А его коллега и заклятый конкурент стоял и по-простецки улыбался ему прямо в глаза. Глаза у него были также голубыми, что бесило уж совсем невыносимо. Проклятая свинья…

– Прошу вас, фрау, выйти в коридор. Живо! – с натянутой любезностью проговорил Науманн. Дождавшись, пока Аграфена выскользнула, как тень, он внезапно взорвался: – Что за трюки, штандартенфюрер? Вы вездесущи как воздух?!? Или у вас половина жителей завербованы…

– Всё может статься, – ещё шире улыбнулся Вильнер. – При наличии необходимых навыков…

– Довольно! – рявкнул Науманн, но тут же сбавил тон: – Объясните мне, какие отношения вас связывают с этой особой.

Вопрос был наполовину идиотский, но всё же терпимый.

– Вы собираетесь её арестовать? – спросил Вильнер, пряча тревогу за улыбку.

– Нет… Впрочем, если это потребуется, это будет сделано незамедлительно. Не сомневайтесь. Итак?

– Профессиональный контакт и ничего больше. Я не поддерживаю интимных отношений с представителями низшей расы. Особенно, славянами. Итак, партайгеноссе?

– Штандартенфюрер, мы здесь при исполнении долга. Потрудитесь забыть о панибратстве.

– Обергруппефюрер Нёбе считает иначе. Войны СС обязаны называть друг друга на ты…

– К чёрту, что думает этот Нёбе! – Науманн снова повысил голос и снова выровнял его: – Лучше спуститься вниз, мне думается.

– Надеюсь, наша встреча не повод, чтобы мне пустить пулю в лоб? – хитро поинтересовался Вильнер. – Честно говоря, мне и здесь хорошо.

Науманн поморщился, вспомнив про Аню за платяным шкафом.

– Мне видится один выход. Мы должны делиться информацией агента, – шёпотом проговорил Науманн. – Вы её привлекли, а я вышел на неё. Мне это стоило больших трудов. Как видите – мы тоже умеем работать не хуже вашего.

– Мне это прекрасно известно. Кроме того, мне прекрасно известно о ваших доверительных отношениях с шефом Абвергруппы, – усмехнулся Вильнер.

– У вас прекрасные источники! – заглотил Науманн обиду с широкой усмешкой. – Что ж, похвально: Тем не менее, я здесь, потому что меня проинформировали о возможном нападении подпольщиков на жильца этой квартиры. А мы ведём наблюдение за всеми «хиви».

– Даже создали Русскую тайную полицию…

– Ах, вам даже это… Раз так, – понизил голос Науманн, – то вы понимаете: она на подозрении. Её могут скоро убрать. Постарайтесь либо спрятать её в надёжный «футляр», либо…

– Шокирующее воздействие? С чего вы взяли? – также снизил тон Вильнер. – Ну, во-первых, pro status kwo, как говорили древние римляне. Я плачу вам той же ценой, что и вы мне. Я также располагаю…

Науманн сделал предостерегающее движение и вынул блокнот, где размашисто написал: «Фрау Аграфен была задействована с 1935 года в сети Абвера. Она бывшая жена партийного функционера из Петербурга. Они оба проходили по делам ОГПУ (подумав, он зачеркнул и написал „НКВД“) в 1937 и 1938 гг. Мне известно, что согласно агентурному обмену Абвер передал её вам в 1940 году. Итак, как говорили древние римляне?»

Вильнер поискав глазами подходящий объект, кивнул на платяной шкаф. Затем усмехнулся и вынул свой блокнот. Подумав, он написал бисерным почерком: «Там кто-то прячется, верно? Не похоже, чтобы тайная государственная полиция взялась за меня без согласования с 3-м директоратом нашего ведомства. Впрочем, если пускаете дезу для русских или Абвера, то ваше право. Да, по фрау Аграфен всё так. Я её использую в этих целях. В партизанском штабе сидит агент Fбвергруппы. Похоже, кого-то придётся принести в жертву. Тем более, вы арестовали часть подполья. Кого будут подозревать? Только фрау Аграфен. Она действительно была репрессирована со своим мужем». «Вы предлагаете принести её в жертву, подбросив дезу абверовцам?» – молниеносно показал ему свою запись Науманн. «Вы очень проницательны!»«Я рассмотрел её как следует. Смазливая распущенная бабёнка. С такой накрашенной физиономией стоят под фонарём уличные девки. Она вам не нужна? Хорошо. Но может пригодиться мне…» «Хорошо, оберфюрер, давайте её просто попугаем. И больше ничего. Договорились?»