Серафим Богданов - В стреляющей глуши. Подготовка к вторжению

По лицу Аграфены пробежала едва заметная тень.

– Да, конечно: Этот господин заходил в городскую управу к господину бургомистру, – пробормотала она.

Её полные красивые губы через силу раздвинулись в улыбке.

– Очень хорошо! Что ещё вы можете о нём сказать? – Науманн чуть отвёл руку с фотографией. Его взгляд скользнул по платяному шкафу с портретом фюрера поверх желтовато-серых обоев в цветочек.

– Больше ничего, господин офицер. Я клянусь…

На стене проскрежетали ходики. Гирька на цепочке поползла наверх. Сквозь распахнувшиеся дверки дала о себе знать кукушка.

– Одну минуту, – Аграфена неосмотрительно потянулась к окну, но Науманн одним рывком бросил её к себе.

Она стала белее снега и опустилась как опара на стул. Науманн, подойдя на цыпочках к стене, выглянул через окно на улицу. Рука Аграфены, как безжизненная, потянулась за ним. Усмехнувшись, он разомкнул ключом браслеты и сложил их в карман. Рука Аграфены сама собой, как плеть, упала вдоль туловища, а плечи её вздрогнули. Всем своим существом она понимала, что сейчас произойдёт её разоблачение. Аню она так и не рассмотрела и посчитала за немку. Сама девушка кидала на себя взгляды через зеркало на трюмо – заправская эсэсовка. Если бы не заячьи ботики Амалии Фёдоровны, то всё сходство с прежней Аня осталось только в глазах. И то, если как следует всмотреться. Какой-нибудь подпольщик, не задумываясь, разрядил бы в неё наган или «тэтэшник», или швырнул бы под ноги ручную гранату. Даже взгляд стал каким-то неживым, металлическим. О такой наверняка напишут: «своимпаучьим взглядом фашистка буравила советскую подпольщицу». Дураки…

– Мы ждём одного вашего знакомого. Или вашего хозяина, – мягко продолжил Науманн, разглядывая огонёк керосинки, которую Аграфена поставила на середину стола. Он перевернул портрет фюрера на стене и обнаружил там Карла Маркса. – Ваши убеждения делают вам честь. Если это настоящие убеждения, а не страх, за которым вы прячетесь, – он задумчиво повертел в руках портрет и кинул его на постель с отогнутым одеялом. – Думаю, скоро всё объяснится, мадам.

– Да, вам скоро всё объяснят, – молвила Аграфена.

Её взгляд внезапно столкнулся с глазами Ани. Её зрачки расширились, а плечи вздрогнули словно от электрического удара.

Первым желанием «Радуги» было воскликнуть: «Она подпольщица, господин офицер!» Но этот необдуманный порыв она тут же задавила. Губы её моментально стали сухими, а горло покрылось колючими комьями засохшей слюны. Она беззвучно пошевелила губами и перевела взгляд в пространство, будто никого не заметив. Науманн с интересом следил за её реакцией. При этом он слегка подмигнул в сторону Ани. Девушка, сощурившись от затаённого презрения, тоже смотрела в пустоту, что образовалась вокруг Аграфены. Сведённые за спиной руки она постепенно расплела и опустила по талии в узкой шинели.

Вскоре по коридору затопали чьи-то шаги. По едва уловимому скрипу подгнивших половиц, было ясно, что шёл профессионал или человек, который старался быть незамеченным. Науманн знал шаги своих сотрудников. Это был явно не шарфюрер Зольман. Он не изменился в лице, когда в дверь постучали два раза. Лишь указал Ане за платиновый шкаф. Аграфена лишь с тоской и мольбой глянула ему в глаза. Помедлив, оберфюрер опустил руку в правый карман пальто и сделал шаг к двери.

– …Какие у нас обстоятельства? – вежливо поинтересовался пухлощёкий, довольно рослый блондин с голубыми глазами, что отворил дверь, как бы не решаясь ступить за порог. Он явно привык к тому, что хозяйка её в назначенный час не запирала.

На нём оказалась цигейковая шапка армейского образца, чёрная шинель с серым эрзац-мехом на обшлагах и воротнике, а также белая повязка «полиция порядка». На широком брезентовом ремне советского образца со звездой на пряжке в брезентовой же кобуре висел револьвер системы наган. Топая подшитыми валенками, этот полицай стал на удивление пристально разглядывать Науманна, будто раньше они были знакомы. При этом он не проявлял признаков беспокойства. Последний даже съёжился как насекомое или инфузория-туфелька под микроскопом.

– Кто вы такой? – светлые брови оберфюрера сдвинулись при этом угрожающе: – Ваш аусвайс, живо!

Он хотел было сказать жёстче, но почувствовал, что узнал блондина. Ноги, казалось, провалились в жидкое месиво и потянули их обладателя куда-то в преисподнюю к чертям свинячьим. О, Валгалла? Вечно живые боги и духи предков тоже… В облике «полицая» перед ним стоял не кто иной, как Вильнер. Он же шеф энзацгруппы «В», штандартенфюрер СС из VI Amt. SD (Службы безопасности).