Артур Аршакуни - Память воды. Апокриф гибридной эпохи. Книга вторая

Пантера подошел к Титу. Для того, чтобы поднести топор к лицу гиганта, ему пришлось встать на чье-то заправленное ложе.

Пауза. По лицу Тита побежали крупные капли пота.

Снова ничего.

Пантера по очереди обошел всех собравшихся.

Последний из испытуемых перевел дух, утирая взмокшее лицо.

Ничего.

– Ничего! – Тит нахмурил брови, как обиженный ребенок.

– Старый обряд, может, он в наше время уже потерял силу? – спросил повеселевший Луций Нигр.

Солдаты взволнованно заговорили друг с другом.

– Тихо! – сказал Пантера и подождал, пока не установится тишина.

Он все еще стоял с топором в руке.

Гул голосов постепенно стих.

– Все ли на месте? – спросил Пантера.

Солдаты стали оглядываться, отыскивая друг друга глазами.

– Воган! А, здесь.

– Где Авл? Где наш красавчик?

– Тут я, не видишь? Поищи лучше Максима.

– Он спит. Эй, разбудите Максима!

– Что пристали? Что случилось?

Потом раздался голос Виталиса:

– Бибула нет.

– Точно!

– Нет его.

– Бибул!

– Он так и не вернулся, – важно кивнул Луций Нигр.

– Пантера, ведь Бибул… – начал было взволнованный Тит.

– Тихо, Тит, – перебил его Пантера вкрадчивым голосом. – Сейчас мы испытаем Бибула.

– Как?

– Ведь его же нет!

Удивленные голоса смолкли, глаза снова уставились на Пантеру.

– Где он спит? – спросил он.

Несколько рук одновременно показали на застеленное ложе.

Пантера подошел к ложу Бибула и медленно поднес топор к изголовью.

Прошло несколько томительных мгновений, а потом камень, звякнув о металл, свалился с обуха на ложе. Раздался глухой ропот изумленных солдат. Пантера медленно повернулся к ним. Желтые глаза его мерцали в свете факелов, ухмылка плясала на лице.

– Смерть! – хрипло сказал он.

И с силой обрушил топор на изголовье.

* * *

Уже совсем стемнело, когда скрипнули ворота, и во двор вошла Мириам.

– Ай-вай, хозяйка, где можно столько пропадать! – Иошаат поднял голову от пламени очага.

– Что-нибудь случилось? – поднялся застенчивый Осий.

Мириам вздохнула и заправила прядь за покрывало.

– Нет, – сказала она, – ничего не случилось.

– Все давно остыло, – обиженно сказала Суламитт, – опять разогревать!

Мириам встретилась глазами с Ииссахом.

– Ты здесь, сын мой, – сказала Мириам, – я принесла воды, иди, я полью тебе.

Ииссах подошел к ней, пригнулся, протянул руки. Струйка воды из наклоненного кувшина в руках Мириам плясала и прыгала мимо его рук. Он поднял голову и снова встретился с ее глазами. Лицо ее было не смуглым, как обычно, а серым.

– Суламитт, – сказал Ииссах в сторону, глядя в упор на Мириам, – иди, полей мне.

– Занимайся трапезой, Суламитт, – так же негромко сказала Мириам, не отводя глаз от Ииссаха.

Она снова наклонила кувшин, и ровная струйка полилась на землю.

Ииссах выпрямился, отряхивая руки, взял поданное полотно, утерся.

Она победила.

– Я не буду есть, – сказал он, ни к кому не обращаясь, – пойду спать.

И направился наверх, в олею.

* * *

Утром, еще не до восхода солнца, Пантеру разбудили чьи-то возбужденные голоса, доносящиеся из-за лагерного вала. Он быстро вскочил и вышел на свежий воздух. Там уже ходил Луций Нигр, имея вид озабоченный и хмурый. Вдвоем они вышли за пределы лагеря и наткнулись на охрану, рядом с которой переступал с ноги на ногу старый иудей с редкой козлиной бородой.

– Что такое? – Луций Нигр с ходу вступил в роль начальника. – Пойманный лазутчик? Вражеский разведчик? Старая каналья!

– Сам пришел, – лениво сказал один из охранников, едва сдерживая зевоту. – Говорит, что ему нужен «какой-нибудь главный из римских солдат».

– Я – опцион… допустим, начальник первой центурии первой когорты Второго Германикова императорского легиона, – важно сказал Луций Нигр. – Отвечай мне, иудей, что тебя сюда привело.

К ним постепенно подтягивались остальные обитатели палатки.

– Я – Ал Аафей, живу в Назире, это недалеко отсюда…

– Я знаю, где находится Назира. Дальше.

– Сегодня утром, добрый господин, наши женщины, пойдя поутру за водой, нашли у родника мертвого римского воина.

– Что ты сказал? Мертвый? Убит?

– Я не знаю, убит ли он, но что он мертвый – это я знаю.

– В этой стране живой римский солдат может стать мертвым римским солдатом, только если он будет убит! – проворчал стоящий рядом Пантера, ни к кому не обращаясь.

Луций Нигр строго кашлянул, давая понять Пантере, чтобы знал свое место, и воинственно наставил свой нос на старого испуганного иудея, ожидая ответа.