Андрей Деткин - Железный город

Со скучающим лицом Слава смотрел на улицу, где два металлурга тащили четырехметровый швеллер. Один мужчина был скуластый, с усами-подковой, в высоких ботах, в грязной, балахонистой майке. Другой – с длинными сальными волосами, в джинсовой жилетке, красной бейсболке, с татуированным плечом. Следом плелся третий, в армейской панаме, грязной оранжевой футболке, выгоревшем почти добела технарском комбинезоне на лямках. Его грудь пересекала смотка толстого кабеля. Замыкал процессию песчаный вьюн. Он выплясывал и выгибался, словно сумасшедший отпрыск Дрыхли. Где-то лениво скрежетала крыльчатка. По их вспотевшим, изможденным лицам, по шаткой походке несложно было догадаться, что ноша была тяжела.

– Гонщик? – Шпиль расстегнул молнию на комбинезоне.

– Типа того, – Слава помолчал и спросил: – Впервые вижу темп с двумя катками. Сам придумал?

– Сам, – ответил Шпиль, ощущая шевеление волос под прохладным дыханием кондиционера. – Теперь осталось научиться на нем ездить. Обычные темпы ему будут проигрывать.

– Ну да, – усомнился Слава.

– Оригинальность конструкции не в паре катков, а в том, что они ломаются под разными углами. Нужно просто научиться выбирать градус.

Шпиль обернулся на писк открывающейся двери. На пороге стояли трое с улицы. Угрюмые потные лица в сумраке казались чугунным литьем и выглядели зловеще. Возглавил движение длинноволосый в красной бейсболке. Звук тяжелых каблуков по железному полу тревожным метрономом разносился по плацкартам. Металлурги шли плотной группой и остановились у единственного занятого столика. Флагман блаженно прикрыл глаза, подставляя рябое лицо холодному ветерку. Его длинные грязные волосы зашевелились, заскребли по синюшному волку на плече. Через минуту он дернулся, открыл веки, вперил недобрый взгляд в Славу и просипел надсадным голосом:

– Это наше место.

Во вновь воцарившейся тишине послышался железный дребезг. Тот, что в армейской панаме, быстро наклонился и подобрал выпавший из-за ремня кусок трубы с обмотанной изолентой рукояткой.

– После нас, – спокойно ответил Слава.

– Да, ладно тебе. Пусть парни отдыхают, – дружелюбно сказал Шпиль, вылезая из-за стола.

– Вот, вот, – длинноволосый хмыкнул, задирая губу. В полумраке искоркой блеснула фикса.

Шпиль выпрямился и с разворота заехал кулаком в искорку. Бейсболка съехала на глаза. Обескураженный длинноволосый качнулся, вцепился в спинки сидений. Не успел выпрямиться, как в грудь прилетел тяжелый бот. Металлург охнул, пальцы соскользнули. Он отступил и едва удержался на ногах.

– Пыль рыжая! Ось погну! – осклабился усатый и бросился на Шпиля.

В скупом свете, проливающемся из окна, его жилистые потные руки смотрелись весьма рельефно. Он не успел замахнуться. Слава толкнул его в плечо, ощутил стальные мышцы и липкий пот. Сморщился, быстро вытер ладонь о брюки. Усатый закатился под соседний столик. Из темноты виднелась лишь белая майка. Третий, тот, что с куском трубы, начал атаку одновременно с длинноволосым. Флагман сжал кулаки, подобрал их к подбородку и пер, как бульдозер. Выйдя на ударную дистанцию, бросил руку вперед. Слава уклонился, подсел, и последовавший за этим хук в челюсть заставил металлурга задрать голову и взглянуть в потолок. Он повалился на третьего, так и не успевшего пустить в ход свое оружие. Третий пытался выбраться из-под могучего тела, дергался и шипел: «Ржу тебе в грызло». Шпиль наступил на запястье, опутанное фенечками и оберегами, выдернул обрезок и с размаху влепил им в лоб вовремя подоспевшему рельефному в грязной майке. Только железный звон раскатился по вагону.

– Пойдем отсюда, – сказал Шпиль, отбрасывая трубу, – что-то мне подсказывает, спокойно посидеть нам не удастся.

– Да, парни, добились вы своего, – произнес Слава, переступая через поверженных металлургов, – прогнали нас.

Журчание водопада, проистекающего из платиновой устрицы, коротким эхом прогуливалось по залу. Стены, расписанные пантеоном, белые колонны с каннелюрами сходились под куполом с божествами. Античные скульптуры на пьедесталах «вглядывались» в фигуру, неторопливо вырастающую из купальни. Седовласый муж, оставляя на мраморном полу мокрые отпечатки, приблизился к застывшему в поклоне переодевальщику. Повернулся, развел руки в стороны. Тихо взвизгнули сервоприводы. Робот ожил и быстро накинул на плечи халат из невесомого иллюзиума. Несколько мгновений муж лицом и позой напоминал Христа, намеревающегося принять в объятия весь мир. Соприкоснувшись с телом, ткань переняла эмоциональный посыл пользователя и воспроизвела его в красках: невесомые ватные кучи на фоне небесной лазури лениво уплывали за спину.