Валерий Костюк - Усафар. Остросюжетный роман в стихах

На этот раз рекою, в лодке,
Он плыл, не взяв с собой ружья.
«Тогда и шкуру за находку,
Коль с кем столкнусь, представлю я.»

Причалил. Лесом да болотом —
Версты четыре от реки.
Своя на то была охота —
Шагать по топям напрямки.

Заметив издали пропажу,
Был зол расчётливый Федот
И от досады крякнул даже:
«Не дремлет дошлый наш народ!»

Но, подойдя поближе малость,
Был неприятно удивлён:
«Лишь крови лужица осталась.
Исчез, как будто… ожил он!?»

Да-a-a, было вовсе не похоже,
Что кто-то был незваный здесь.
Ползли, свербя, мурашки кожей,
Сбивая вмиг с Федота спесь.

– «Должно быть, оглушило зверя
Оголодавшего зимой,
Ударив вскользь покатый череп
Свинцовой пулей боевой». —

И вдруг почудилось внезапно,
Что… шевельнулся лес едва!
Чуть покачнулись елей лапы,
Шепталась жухлая трава.

Казалось – кто-то неприметно
Следил за ним со всех сторон
И тени таяли рассветно
Под крик испуганных ворон!

Был он не робкого десятка,
Хоть не привык лезть на рожон.
«Дай бог, чтоб всё сошло мне гладко». —
Похолодев, подумал он.

Он шёл, пугаясь каждой ели,
Боясь легко попасть впросак,
А мысли тишиной звенели —
Последним стать мог каждый шаг.

Вдруг разорвался по-над бором
Над самым ухом жуткий рёв,
Как будто петь собрался хором
Десяток бешеных коров!

И в тот же миг, вцепившись, сжала
Тайга медвежий жёсткий зад
И на секунду задержала,
Чуть зверя осадив назад.

Федот уже простился с миром —
Он стал бледнее мертвеца
И просвистела, как секира,
Медвежья лапа у лица.

Кровь потекла волной солёной
Через края глубоких ран,
А на губах слипались стоны,
Переходя невольно в брань.

Он побежал неровным шагом
Через валежник напрямик,
А следом, лесом да оврагом, —
Собачий лай, медвежий рык…

Скатился к лодке вмиг с обрыва.
Пересчитал ухабы склон
И заревел мотор с надрывом —
Тогда лишь понял, что спасён.

Федот взглянул назад на берег.
Оторопел, смекая вмиг,
Заметив на откосе зверя:
«Едва зверюга не настиг!»

Рёв полетел, гудя трубою,
Раскатным эхом пустоты:
«Должно, увидимся с тобою.
Меня ещё попомнишь ты!»

Казалась вечностью дорога —
Федот был, явно, не в себе.
Упал без чувств он у порога,
Лишь подойдя к своей избе.

В бреду метался он неделю,
Уйдя за грань кошмарных снов,
А дни, не двигаясь, летели
Сквозь безотчётный гомон слов.

Лечила знахарка Варвара, —
Знаток целебных диких трав.
Её настойки и отвары
Крепки, как и старухи нрав.

Она владела тайной ядов
И силой трав наперечёт,
И останавливала взглядом
Кровь, что без удержу течёт.

Жила Варвара по соседству
И с незапамятной поры
За сказкой шла Марьяна в детстве
К ней через ближние дворы.

Травой, кореньями, грибами
Пропахла ветхая изба.
Трава развешена снопами,
В углах из лыка короба…

Федоту становилось лучше,