Дмитрий Романов - Дело трёх секунд

– Дорогие гости, – сказал он, – последняя композиция на сегодня. Объявляю белый танец!

И тут я осознал, что если сегодня не приглашу её на танец, то буду жалеть. Закрыв глаза и немного прищурившись, я собрался с силами и переборол страх, направившись прямиком к ней. Разогнался с такой скоростью, что чуть не сбил с ног.

– Рогнед, – промолвил я, – я хочу пригласить тебя на этот танец.

Она посмотрела на меня ошарашенными глазами и произнесла:

– Нет, я не могу. Мы даже не знакомы!

Я не был удивлён её ответу: честно говоря, его и ожидал. Но это совсем не значит, что я собирался отступать.

– Давай, чего ты боишься? Всё будет хорошо!– произнёс я, взяв её за руку.

– Нет, не хочу, – промычала она, упираясь ногами.

Прозвучал голос со стороны. Музыка играла громко, но я распознал грубый мужской тон. Как оказалось, я был прав. Парень справа направлялся прямо к нам. В душе почувствовал неладное, но чисто из вежливости попросил его повторить.

– Ты что, осёл?– сказал он.

Это был неотёсанный, достаточно крупный дикарь, одетый во всё спортивное. Всегда поражался таким людям. Я понимаю, что спортивная одежда очень удобная, но у неё совсем другое предназначение, которое уж точно не связано со школьными вечерами.

– А ну пойдём, поговорим, – грозно, чуть ли не рыча, сказал он мне.

В ту минуту страх меня съедал. Я прекрасно понимал, к чему всё идёт, но и при Рогнеде не хотел позориться. И я благополучно последовал за ним.

Он шёл достаточно уверенно, даже агрессивно, с напором. А я старался в этом ему не уступать, у меня плохо получалось. Дойдя до туалета, он открыл дверь, оттолкнув её, да так сильно, что грохот был слышен в другом конце коридора. «Ну всё! – подумал я. – Сейчас полетят кулаки».

– Зашёл сюда!– воскликнул он.

Когда мы оказались один на один, у нас наконец-то завязался диалог:

– Ты зачем к чужим девчонкам подкатываешь?

– Откуда мне было знать, что у тебя с ней отношения, у неё же на лбу не написано! – рявкнул я.

И тут за свою дерзость я отхватил прямой удар в грудь. Забыв, как правильно дышать, от полученных потрясений, я опустился на четвереньки, пытаясь заглотить как можно больше воздуха. Он присел на одно колено и, схватив левой рукой за шею, направил мою голову в свою сторону.

– Ты больше никогда в жизни в её сторону не посмотришь. Уяснил?

Единственное, что я сделал, так это хрипло согласился, после чего он демонстративно оттолкнул меня ногой с прохода и удалился насовсем. А я присел на холодную плитку и упёрся спиной в стену, размышляя над случившимся. Не знаю, сколько я там просидел, но тянул до последнего. Не хотел показываться на люди, демонстрируя свой позор, свою слабость. Я уступил обидчику, и мне нет оправдания.

Вернувшись домой, я обнаружил, что мои родители сидят за столом на кухне. И глава семейства, заметив мой приход, пригласил меня за стол, на что я безукоризненно отреагировал.

– Игорь, – промолвил отец. – Ты понимаешь, что мы с твоей матерью не сможем вечно тебя тянуть? Поэтому есть только два варианта. Первый: ты поступаешь в военное училище или гражданский вуз и учишься за государственный счёт. Второй: идёшь устраиваться на работу, а как только тебе исполнится восемнадцать лет, ты съезжаешь от нас и живешь самостоятельно.

В тот момент меня настиг шок. Я не мог подобрать нужные слова. Отец прекрасно понимал, что сейчас очень тяжело попасть на бюджетное место в вузе, тем самым косвенно говоря, что мне светит прямая дорога в военное училище.

– Да, пап, я тебя понял.

– Свободен! Можешь заниматься своими делами.

У меня совершенно не было настроения кому-нибудь что-то доказывать. Я чувствовал себя максимально подавленно. Поэтому, зайдя в свою комнату, совершенно обессиленный, я плюхнулся на кровать, надеясь в скором времени уснуть. Хотелось просто заснуть и не проснуться.

В тот момент меня посещали разные мысли. Они были сфокусированы на ненависти к этому австралопитеку, любителю показать своё физическое превосходство. Нужно было собраться с силами и разбить ему нос, когда я был на четвереньках. А потом ударить по кадыку. Этого удара он точно не ожидал бы. Разочарован был я и в Рогнеде. Как она могла выбрать этого кретина? Я прекрасно понимаю, что на этом свете есть большое количество парней лучше меня. Почему он?!

Но больше всего в тот вечер я презирал самого себя. Почему я никак ему не ответил? Почему промолчал? Слёзы наворачивались на глаза от собственной беспомощности. Но я сдерживал их, чтобы родители не задавали лишних вопросов. Дойдя до пика ярости к самому себе, я встал с кровати и направился к зеркалу, которое находилось в моей комнате. В комнате присутствовал лишь свет, доносящийся из окна, его едва хватало, чтобы хоть как-то осветить комнату. Это не мешало смотреть мне в своё отражение. А именно в заплаканные глаза.