Дмитрий Романов - Саги Орлиных Гор. Сердце Варвара

Грай успел нырнуть под булаву и выскочить за спиной великана. Перед ним был огромный сгусток мышц, увенчанный рогами с каменной дубиной и деревянным щитом. Меч Грая отскочил от коры, что была у великана вместо кожи.

«Кого только не плодит болото!» – изумился Грай и бросился в сторону. Его окатило смрадной слюной из ревущей пасти. Даже в ней было полным-полно шипов и крючьев. При этом тварь ходила на двух ногах, умела держать оружие, а на ее поясе сверкали руны.

«Разумная тварь!»

В следующий миг разумная тварь получила копьё под рёбра. Это Хум, оруженосец Грая, подоспел вовремя. Малой расторопный – отец верно сделал, что назначил его сыну в оруженосцы. Громадина даже не заметила раны, но продолжила напирать. Только один конец копья Хум уткнул в землю, и это не давало твари идти вперёд, она только махала булавой. Ослеплённое яростью безумное создание, не чувствующее боли.

Но десяток стрел, угодивших тому в голову, решил все вопросы. Это лучники вышли на холм. Грай выдохнул и побежал искать новую тварь.

Секиры трещали в костяных доспехах – или это вовсе были не доспехи, а просто толстая шкура. Стрелы затмили солнце, и за их свистом не было слышно крика раненых. Твари, которых по всему миру назвали «урмы», а сами себя они никак не называли, становились похожими на ежей, утыканные стрелами. Но продолжали наступать. Когда выпустили залп зажжённых стрел, все болотные топи, насколько глаз хватило, вспыхнули синим – загорелся болотный газ.

Хлопок взрыва оглушил. На какое-то время бой прервался, и обе стороны – люди и урмы, – бродили вслепую. Те, кто угодил в трясину, горели заживо. После газа загорелся торф, и вскоре густой дым заволок поле боя. Из дыма там и тут возникали слепо ищущие цель концы копей.

Старики горцы рассказывали о пожарах на топях Чёрного Рога – когда молния попадала в торфяную топь, и огонь бежал от кочки к кочке, и вся земля исходила дымом. Словно угли под золой, словно незастывшая сталь под коркой окалины в кузнечных печах.

Урмы ревели, как буйволы. Размахивали булавами, снося головы своим же воинам. Никто ничего не видел, и людей в этом хаосе можно было найти только по их кашлю. Урмы не кашляли – им было всё равно, чем дышать.

Но если вас спросят, кто самый грозный и до безумия отчаянный воин на всех четырёх континентах? – без раздумий отвечайте: варвар из Орлиных гор. Как ему имя? Да они все отчаянны, это у них в крови. Правда, для вашей же безопасности, не называйте их варварами в лицо. Так зовут их народы с юга, они не признают в них людей, но признают их военское мастерство.

Вот только урмы, эти далёкие предки огров, о том не знали. Они и так мало о чём знали, поскольку в их тугих головах сплошная кость. И два слизких глазка упрямо и тупо глядят вперёд из-под огромных надбровных дуг. Урмы тоже воины отчаянные, но не столь грозные, ибо до отчаяния глупы. Зато в топях Чёрного Рога, что тянутся на много месяцев пути от Орлиных Гор до озёрных земель, они заполонили всё. Эти черношкурые, огромные с множеством роговых наростов по всей голове и плечам, рычащие монстры множились с необычайной быстротой. Вскоре топи Чёрного Рога стали им тесны.

В этот день им не было числа. Когда протрубил рог командующего, воины-люди начали собираться на холме, где высился наспех поставленный частокол, и не было болотного дыма. Грай увидел оттуда чёрное море тел, текущее по болотам. Урмы брали числом.

– Рыцари мои! – кричал седовласый Тугвар, лорд долины Брокк, отец Грая. – Продержимся до заката. Войско из Лахэл придёт к нам на помощь!

Он называл своих людей рыцарями, поскольку они служили ему и были дружны меж собой. Народы Орлиных Гор жили в мире друг с другом уже три сотни лет. Поначалу, когда их племена вторглись в горы сильфов и выгнали тех прочь, заселились на их высотах, вражда обуяла и самих завоевателей. Вражда от жадности при делёжке новых земель. Но со временем мудрые вожди объединились. Даже теперь три долины, не связанные родством – Брокк, Лахэл и Дуномар, – жили в мире.

За частоколом воины Тугвара перевели дух и перевязали раны. Они повязывали вымоченные водой платки на лицо, и шли обратно в дым, где ревели тысячи урмов. Шли с неизменной боевой песнью:

Нет крепче моего меча

И нет его длинней

О, дева, полюби меня,

И будь скорей моей.

Хоть целый свет ты обойди

Сто проплыви морей

Меча прекрасней не найти,