Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и доспехи нацистов

Я рулил по пыльной дороге и слушал радио. Если принять за истину постулат, что счастье есть отсутствие несчастья, то я был счастлив. Радость была довольно специфической. Зная, что сроки жизни моей сочтены, я наслаждался ею, как бабочка-однодневка. После всего случившегося «Светлое братство» уже не удовлетворится Доспехами Чистоты, оно возжаждет иных сатисфакций, а что можно у меня забрать, кроме жизни? Могут еще посадить, причем независимо от волеизъявления Общества. Хрен редьки не слаще. Я уже ни о чем не беспокоился, Боря тоже, хотя он на что-то надеялся.

Лично я был лишен каких-либо иллюзий, поэтому постарался избавить друзей от напасти в моем лице. Отвез Маринку к родителям и позвонил Славе, чтобы не беспокоился по поводу моего отсутствия. Попал на Ксению, быстро с ней объяснился. Она меня поняла. Была, наверное, даже довольна — все забот меньше. Я тоже порадовался, что трубку взяла она. Слава бы стал предлагать помощь, и неизвестно, каких бы мы натворили дел, усугубив без того шаткое положение друга. Пусть остается в стороне. Это мне уже ничего повредить не может. Я живу, пока не попадусь.

Интересно, появились ли у меня в глазах зловещие знаки смерти? Насчет «рисок» мог бы просветить корефан, но он нынче был недосягаем. Поэтому оставалось только гадать, в самом ли деле жизнь моя пошла вразнос и был ли обвал неприятностей, случившихся за последние несколько дней, прелюдией к более страшным событиям. Я вовсе не исключал такой возможности и чувствовал себя мотыльком, которого вот-вот раздавят в кулаке. Только чьи пальцы сожмутся раньше? И «Светлое братство», и уголовный розыск имели, по-моему, равные шансы. Придут, когда не ждешь. Они всегда так приходят — по навету. Но кто будет этим иудой, который сольет тебя? Поди догадайся, когда все такие с виду хорошие. Наверняка отыщется доброхот, который не плотник, да стучать охотник. Доносчиков не всегда вычисляешь даже после запала, но сейчас я, кажется, просек, кто бы это мог быть, — Стаценко. То-то он интересовался, куда я еду и когда, а сразу после его звонка прикатила зондеркоманда. Я сомневался, что Братство прослушивало мой телефон — слишком уж это заморочно. Вероятнее всего, это любитель профашистских журнальчиков вломил меня прогрессивному Обществу. «Братья» мигом прибыли. Только кто мог предположить, что фигурант будет сидеть у вооруженного отчаюги в квартире напротив? Накладка обернулась потерями живой силы для Общества и полным цейтнотом — для меня.

«И был я словно покинутый муравейник». А что я мог сделать? Только убежать, спрятаться и молчать. Вот и поступил я в лучших русских традициях: скрылся от возмездия в лесу, где и был встречен с пониманием. Хорошо еще, что Аким с Пухлым запоздали прибыть к Боре. Мы успели их упредить звонком, известив, что отправимся в Синяву на машине. Пухлый был рад встрече со старым приятелем, со мной то есть. «Не имей сто рублей, а имей сто друзей».

Сто друзей ждали моего приезда, варили картошку, которой у Чачелова было ну просто завались.

— Водки привез? — спросил Дима.

— Естественно, — я открыл заднюю дверцу. — Выгружай.

Мы перенесли питательный продукт в избу, там стоял дым коромыслом. Перед большим походом в лес замутили грандиозную отвальную. Дима и Аким деловито принялись выставлять на стол аппетитно позвякивающие бутыли.

Сколько могут выпить при удобном случае восемь здоровых мужчин? Думаю, много. Из этого расчета я и затаривался белоглазой. Учитывая, что в нашей компании Крейзи, Глинник и Балдорис почти не киряли, водки получилось даже с избытком.

Когда запарился в русской печи картофан, мы расселись вдоль большого стола. Боря покрошил колбасу и корейку, Пухлый выставил миску соленых огурцов.

— Ну, за маневры, — провозгласил я тоном народного любимца.

Дернули по первой. Стали жрать.

— Есть идея, — сказал сидящий напротив меня Глинник, его фельдграу была замарана позавчерашней блевотиной и свежей землей, — давайте подорвем стотонную мину.

Так он называл семисоткилограммовую бомбу глубоко ушедшую в грунт, но потом выпихнутую наружу. Земля имеет свойство выжимать из себя крупные камни и снаряды. В те времена, когда Синяву чистили саперы, авиабомба лежала слишком глубоко, а вот Глинник нашел ее и сегодня ходил обкапывать. Сюрприз ждал своего часа неподалеку от Молодцово, но мы его не трогали, опасаясь народного гнева. От взрыва неминуемо перебьются стекла по всей округе и полетит посуда с полок. После этого местные нас терпеть уже точно не будут. Вот почему затея Глинника постоянно откладывалась.