Джин Инджелоу - Фея Мопса. Перевод Елены Айзенштейн

«У меня есть отличная причина, чтобы высадиться, – подумал Джек. – Я не удивился бы, если бы оказался в Стране Фей. Так как лодка пришла сюда, чтобы порадовать меня, я попрошу ее остановиться здесь, если захочу».

Поэтому он прыгнул на берег и сказал лодке:

– Стой точно, где ты есть, ладно? – и побежал за старыми женщинами, спрашивая их:

– Есть ли какой-то закон, препятствующий моему прибытию в эту страну?

– Тпру, – закричала женщина в красном, и лошадь остановилась, пока старушка в голубом не воскликнула:

– Никаких законов нет, насколько я знаю, но если ты чужеземец, лучше остерегись.

– Почему? – удивился Джек.

– Неужели ты думаешь, – сказала она, – что наша Королева будет заводить иностранцев?

Пока Джек размышлял, что она имела в виду, другая сказала:

– Я не удивлюсь, если он уедет через восемь дней. Но-о-о! – и лошадь пошла.

– Нет, тпру, – сказала другая старушка.

– Нет, но-о-о, я уже сказала тебе, – закричала первая старушка.

На это, к величайшему удивлению Джека, старая лошадь остановилась и проговорила, произнося в нос:

– Вперед, назад, как это может быть одновременно? Мне хочется «но-о-о», и мне также нравится «тпру». Но что делать вашей приятельнице, если вы руководите обе вместе?

– Почему лошадь разговаривает? – воскликнул Джек.

– Это потому что у нее холодная голова, – заметила одна из прачек. Она всегда разговаривает, когда ей холодно и что-то не нравится; что бы вы ни сказали, она не будет довольна. Бони, вперед!

– «Тпру» потом, – сказала лошадь и начала бегать.

– Она снова сказала, – отметил Джек, и лошадь засмеялась над ним, поэтому мальчик был немного встревожен.

– Похоже, твои лошади не говорят? – спросила старушка в голубом.

– Никогда, – ответил Джек. – Они не умеют.

– Ты думаешь, они не могут, – заметила старая лошадь, и, хотя она говорила человеческими словами, это не был голос, подобный человеческому.

Все же Джек почувствовал естественный тон лошади, и звук не возник только из ее носа.

– Когда-нибудь тебе откроется, возможно, – продолжала лошадь, – могут лошади говорить или нет.

– Я узнаю? – спросил Джек очень серьезно.

– Они РАССКАЖУТ тебе, – продолжала белая лошадь. – Я не буду с тобой, когда они поведают тебе, как ты их использовал.

– Вас дурно использовали? – обеспокоенно спросил Джек.

– Да, да, конечно, – вмешалась одна из женщин. – Она пришла сюда, чтобы снова все было хорошо. Это очень благотворная страна для лошадей, не так ли, Бони?

– Да, – ответила лошадь.

– Хорошо, пробегись там, дорогая, – продолжала старушка. – Почему? Ты будешь скоро снова молодой, ты знаешь, молодой, игривой, красивой, у тебя будет настоящий жеребенок, и вы сможете свободно присоединиться к компании на счастливых лугах.

Старая лошадь так утешилась доброй речью, что навострила уши и значительно ускорила темп.

– Лошадь позорно использовали, – заметила старая прачка. Посмотри на нее, какая она худая! Ты можешь увидеть все ее ребра.

– Да, – сказала другая, словно извиняясь перед бедной старой лошадью. – Лошадь становится грустной, когда думает обо всем, что она пережила. Но ей уже намного лучше, чем раньше. В Лондоне ее хозяин всегда носил длинный хлыст, чтобы бить ее, и никогда не говорил с ней вежливо.

– Лондон! – воскликнул Джек. – Да ведь это в моей стране! Как лошадь оказалась здесь?

– Это не твое дело, – ответила одна из женщин. – Но я скажу тебе; она пришла, потому что захотела. Больше, чем ты.

– Оставим мальчишку, – сказала лошадь ворчливо. – Я не испытываю к нему никакой злости.

– У него хорошие намерения, Бони, – заметила старушка в красном. – Скажи, ты мальчик?

– Да, – сказал Джек.

– Настоящий мальчик, который не хочет заводиться ? – спросила старая женщина.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – проговорил Джек. – Но я реальный мальчик, разумеется.

– Ах, – воскликнула она, – хорошо, я полагаю, так и есть, между прочим, Бони говорила с тобой. Как страшно тебе должно быть! Я поражаюсь, что будет со всем вашим народом за управление, работу, избиение животных, если так много прекрасных существ умирают каждый год. Когда-нибудь люди заплатят за это, это и от тебя зависит.

Джек был немного встревожен, и он ответил, что никогда сам не был недобр к лошадям, и он был рад, что Бони не испытывала к нему злобы.

– Бони работала на них, и часто все ночи хозяева ехали по нищим улицам, и никогда не позволяли лошади галопа в зеленом поле, – сказала одна из женщин. – Но сейчас с ней все в порядке, только она встала не с той ноги.