Владимир Зенкин - Инанта Грёза. Путник

– Та самая халабуда, – кивнул в его сторону Венчик.

Меж двумя валунами была неглубокая яма овальной формы; по краям – ровная насыпь вынутого грунта, из которого уже прорастали упрямые травины.

– Вот тут раскопки велись.

– Похоже, не так давно.

– Где-то с месяц тому.

– Странно, а почему именно здесь, внизу? – удивилась Нат.

– ДядьСэм рассказывал – случайно вышло. Какие-то туристы, романтики свихнутые, типа нас с тобой, сюда забрели. Развели костёр, а для котелка у них были прутья железные, приличной длины. Стали забивать в землю – один прут во что-то упёрся.

Не поленились, раскопали, а там шлем, очень древний, да ещё с серебряными узорами. Отнесли в музей дядьСэму.

– Он в музее работает?

– Зав феодализмом. Отделом, в смысле. Шлем оказался монгольский. Четырнадцатый век. Судя по серебру, не с простого монгола, а с какого-то богатого командира. Ну, конечно, приехали из музея солидные люди, стали копать.

– Еще что-нибудь нашли?

– А то. Шлемы, сабли, наконечники копий. Всё очень ржавое, конечно. Но…

– Как оно вообще смогло долежать в земле, не рассыпаться? Столько веков.

– Здесь, под обрывом, земля песчаная, каменистая. Воду не держит. Поэтому и долежало. Всё оружие – монгольское. Русского ничего нет. Кстати, и кости и черепа нашли. Ихние.

– Интересно, – Нат спрыгнула в яму, походила там, разглядывая серый, крошистый, прибитый дождями и успевший опять высохнуть грунт. – Очень интересно. А что происходило здесь дядьСэм знает?

– Какой-то монгольский отряд. Возможно, из войска хана Тохтамыша. Тот, что Москву захватил и поджёг. Это было уже после Куликовской битвы.

– Да, я читала.

– Наверху, около обрыва, был маленький бой. На отряд монголов напал русский отряд. Причём, врасплох напал. Может быть, ночью подкрались. Монголов перебили и сбросили вниз, со всем ихним оружием.

Так было – не так было – точно уже никто не скажет. История тёмная. Но главное – не это. Кому они, кроме дядьСэма, нужны сейчас, дохлые монголы и их ржавые сабли. Главное, что во время раскопок исчез человек. Не просто человек – руководитель группы. Нехилый факт, да? Из всего понарассказанного дядьСэмом нас с Максом только это зацепило. Мы и поехали.

– Ну?

– Что, ну?

– Расскажи, как исчез.

– Так я тебе, вроде уже…

– То – в трёх словах. Ты подробней расскажи.

Она протянула ему снизу руку, Венчик охотно помог ей выбраться из ямы. Опять задержал в своих ладонях её ладонь, и она не торопилась её убрать.

– Особых подробностей не знаю. То, что от дядьСэма… Короче, натурально исчез человек. Средь бела дня. Видели, как он зашёл в халабуду, а назад не выходит. Несколько человек видели, не могли ошибиться. Пошли выяснять – а халабуда пуста. И никуда он деться не мог, никаких дыр в стенах, никаких подкопов в земле. Просто, взял – растворился.

– А раньше туда кто-нибудь заходил?

– Да сто раз заходили и другие, и он сам. Она у них типа склада была. Переодевались там, инструменты держали. Обыкновенная развалюха. А тут вдруг раз – и нету человека.

– Он один заходил?

– Вроде, один.

– А потом? – отрывисто спросила Нат. Она шла впереди Венчика, упругими, осторожными шагами приближаясь к деревянной постройке.

– Начали искать вокруг, звать, кричать. Сообщили в музей, приехали ещё люди, прочесали все окрестности – никаких следов. Подключили уже милицию. Оперативники прибыли, стали разбираться. Опросили всех свидетелей, всех его родных и друзей. Три дня разбирались. На четвёртый – он появился. Сам пришел в музей, потом к оперативникам. Но ничего объяснить не мог. Или не захотел. Мол, не помнит ничего – и баста. Где был, что делал – полный провал в памяти. Закрыли это дело. Направили его к психиатрам. Но те ничего такого не нашли. Вот и вся история.

Они остановились перед ветхим досчатым сооружением. Кому, в какие неблизкие времена пришла в голову мысль, построить его здесь? Для какой цели? На жильё оно совсем не походило, просто большой сарай. Но сараи строятся рядом с жильём, а здесь в обозримых окрестностях ничего подобного не было. И какой экстравагантный отшельник мог облюбовать, даже для временного убежища, дно этой старой впадины с увечными испуганными деревьями, колючим кустарником, с разбросанными повсюду булыгами, в неуютной, небезопасной близи от каменистого обрыва. Да ко всему прочему – в зловещем соседстве с костями убитых давным-давно свирепых азиатов. Энергетика здесь – отменно минусовая: букет из явных геологических аномалий с сугубо человеческим древне-кровавым негативом.