Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

Вызов не приняли.

— Как-нибудь. О столь маловероятной возможности даже думать не стоит.

— А если все-таки? — нахохлившаяся Глафира не приняла легкомысленности ораторши, поддержав соседку-подругу.

— Им все равно, как, — отмахнулась Аглая. — Лишь бы озвучили возможность.

— Правитель должен предусматривать все варианты, — подсказала подъехавшая ближе царисса. — Впрочем, не буду мешать. Присутствие там меня и свиты вас будет смущать, а крепостных ограничивать в выражении чувств. Благородные девочки для них все же девочки, это снизит накал. Но при том — благородные. Значит, в расчете на справедливую месть они действительно выложатся до конца и будут считать, что поквитались… то есть участвовали в шансе поквитаться. Пар выпустится, зла не затаят. Нам ведь это и надо?

Послав дочке незаметную улыбочку, царисса в сопровождении мужей, войников и бойников ускакала в сторону школы.

Впервые ученицы оказались на воле одни, причем верхом и вооруженные. Моя первая мысль: хватать Тому и давать деру. Но — куда? Что мы можем вдвоем в незнакомой местности? Без еды и питья. Не знающие ничего, что способствует выживанию. Мы не Малик. Это печально.

Перехватил взгляд Томы с аналогичным ходом мысли. Развел руками. Вместе со всеми наши кони двинулись обратно в деревню.

— Какое же наказание для нас предлагаешь? — не унялась Феодора.

Аглая начала злиться. До сих пор в интерпретации чужой идеи ее фантазии хватало. Здесь, видно, впала в ступор.

— Пусть крепостные сами решат, — вдруг подала голос Варвара. — Предложим им.

Под гневным взглядом напарницы придержала коня, отступив назад.

— Правильно, — громко поддержал я. — Что еще лучше скажет о наших искренних намерениях?

Феодора покосилась на меня:

— Согласна.

— Они такого напридумают… — возражающим тоном вбросила высокая девочка спереди, не помню имени.

— Не сомневаюсь, — откуда-то сзади изрекла Карина.

— Последнее решение остается за нами, верно? — подсказал я для себя очевидное.

С этим согласились все.

Деревня встретила нас мертвыми окнами и такой же тишиной. Два десятка всадниц прогарцевали на площадь. Тело-полутруп уже унесли, но кровь по-прежнему заливала траву. Спешились.

— Жители деревни! — громко объявила Аглая. Осанка корабельной мачты и надменно выставленная челюсть придавали ей значимости не только в собственных глазах. — Царисса Дарья в своих великих мудрости и сострадании послала нас извиниться за возможную чрезмерную строгость, проявленную при расследовании.

В окнах мелькнули первые удивленные лица. Аглая продолжила:

— В качестве компенсации мы предлагаем забаву. Пусть мяч расставит точки в наших отношениях. Согласны?

В дверях ближней хибарки возник бородатый мужик в холщовой юбке и заправленной в нее рубахе.

— Что нам будет, если проиграем?

— Ничего. — Аглая красиво развела руки в стороны, словно обнимая или даря весь мир. — Это будет значить, что Алла, да простит Она нас и примет, прощает вас за греховные мысли, которым не дано перейти в дела, и наставляет на путь истинный.

— А если… — он даже не договорил. Язык не повернулся.

Все поняли.

— Вы сможете как-либо наказать нас, выступающих от лица цариссы и ее людей, допустивших возможное излишество в рвении соблюсти закон, — высказала Аглая, строго глядя на опустившего лицо мужика. — Выставляйте команду.

Повторять не пришлось. Плюсом к первому вышли еще два мужика и женщина. Возможно, семья. Все одеты так же просто, по-деревенски. Босые. Женщина держала в руках мяч. О, как. Спорт побеждает границы миров.

Аглая обернулась к нам:

— Будут в малую. Я защищаю вотчину, ты, ты и ты — со мной. Пошли.

Ее палец выбрал Варвару, Карину и меня.

Поле с готовыми жердями ворот, на которые спешно накинули сеть, оказалось сразу за деревней. Наша команда скинула доспехи и сапоги, оставшись в нижнем. Деревенским переодеваться не требовалось.

Аглая и женщина встали в свои ворота. Карина как старшая указала мне место защитника, Варвару послала вперед. Сама заняла центр. Три деревенских мужика распределились так же. Жители деревни в полном составе вывалили на одну сторону поля, ученицы столь же дружно перешли на противоположную. Все встали вдоль двух рядов деревьев, являвшихся естественной границей игровой площадки.

— Договоримся о правилах, — подняла руку женщина. — Бывает разное. До какого счета играем?

— До трех, — выкрикнула Аглая. — В быструю.