Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

— Хватит. Убирайте, — раздаженно распорядилась Аглая, указывая на ворота. — У нас появился новый серьезный игрок. Становится интересно. Чего смотрите?

Последнее адресовалось стражам на крыше.

Когда все зрители исчезли, Аглая взяла меч и принялась отрабатывать бой с воображаемым противником. Движения были отточены и страшны, но я помнил, как легко ее обуздала царисса.

Варвара с Зариной потащили ворота на склад. Подобно Аглае, Тома тоже занялась фехтованием. Тяжело ей придется. Желание огромно, а задатков ноль. Говорю как испытанный специалист-теоретик.

Потихоньку уйдя с поля, я на секунду заглянул в свою комнату, затем разыскал кладовницу.

— Можно поменять?

Женщина сначала сурово, затем удивленно вгляделась в пятна на протянутой простыне. Пальцы потерли испачканную темным ткань, пожмакали, подняли к носу. Ноздри, а потом и глаза расширились:

— Земляное масло? Как?

— Из окна. Ночью.

Я развел руками. Больше добавить нечего.

Брови женщины хмуро сошлись:

— Это большая редкость. И еще большая ценность.

— Оно имеется в школе?

— Хранится в оружейной цариссы. Всего один кувшин.

— Под замком?

Кладовница не знала слова, но поняла по смыслу.

— Закрыто, — согласно сказала она. — Надежно.

Указательный палец вознесся на одну из дверей. На ней была массивная деревянная щеколда.

— Никто и никогда не посмеет…

Ага, сказал я про себя. Взяв новую простыню, вышел. Новых фактов расследование не принесло. Никто и никогда — предмет веры. Преступники чаще всего люди неверующие.

Вместо продолжения тренировки решил вздремнуть. Сказал же папринций: у кого что хромает, то и подтянуть. У меня хромало со сном.

Из сна вывели скрипы и тихий разговор Солнышка и Злюки на соседнем лежаке.

— Ну и? — с типично девчачьим любопытством вопрошала Зарина, распахнув глаза, рот и вообще все, что распахивается хотя бы гипотетически.

Карина, как более взрослая, степенно отвечала:

— Да. Я попросила руки Никандра Дарьина.

— А она? — раздалось до оскомины знакомое по моей школе, двору и всем местам, где девчонки собирались числом более одной.

— Задумалась. Главное, не отвергла. Говорит, во-первых — рано. В любом случае еще год на проверку отношений и трезвости выбора. Во-вторых — его присяга цариссе Дарье. Нужен равноценный обмен. Но это невозможно: был бы у меня такой Никандр дома, разве стала бы просить?

Младшая сестра лежала на животе, загнув голени кверху и бессознательно болтая ими. Старшая возлежала солидно, на боку, подставив руку и уперев голову в ладонь. Впрочем, ногами тоже шевелила. Наверное, семейное.

Сестры вели свой сестрячий разговор, делились мыслями и секретами, мне было не них. Но и заснуть уже не мог. Хорошо, что прилег не раздеваясь. Сейчас встану…

— Последнее условие цариссы Дарьи, когда я почти отчаялась, — выдержав театральную паузу, продолжила Карина, — перейти к ней. Дать присягу и служить верно и доблестно.

— А ты?

Округлившимся глазам Зарины было больше некуда округляться. Предел. Дальше только вытягиваться вертикально. Или расширяться как Вселенная после Большого Взрыва, во все стороны одновременно. Кажется, она выбрала последнее.

— Мы обе понимаем, цариссой мне не стать — две старшие впереди, — проговаривала Карина давно передуманное. — Всю жизнь работать на них, подбирая в мужья лучших из худших, отброшенных Милославой и Лисаветой за ненадобностью…

— И ты?!..

— Да.

Вот так номер. Карина сделала выбор. Порвать с семьей, стать обычной войницей Кариной Дарьиной — но с любимым человеком. А что? Позже вместе подберут еще двоих, как здесь принято. Будут жить поживать, да для Дарьиной службы новых войниц и войников рожать.

Такого я ожидал скорее от Глафиры. Злюка удивила так удивила. Вот он, ожидаемый секретик сиявшей соседки.

— Зарина и Карина! Дежурство на стену!

Девочки встрепенулись, принялись поправлять обмундирование.

Теперь вставать не нужно. Перевернувшись на другой бок, я опять прикрыл глаза. Вместо сна пришла Тома.

— Не спишь? Для наших соседок была команда, и я подумала…

— Сплю.

Забыл, что Тома никогда не понимала моих шуток.

— Стой! — крикнул я вдогонку, когда дверь уже закрывалась с отвратительным воем. — Естественно, не сплю, раз ответил. Проходи, располагайся. — Моя рука махнула на лежак Зарины.

Тома, одетая в доспехи, аккуратно сдвинула к стенке обе простыни и осторожно присела. Мне такие манеры были чужды.