Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

У него в руке действительно появился нож.

Я отошел за ближайшее дерево. Если нож в мой лежак метал этот же человек…

Но почему сейчас не кинул, а продемонстрировал? Последний козырь… или отвлекающий маневр? Сможет удивить чем-то еще?

Моя ладонь отложила лук в траву. Сюрпризами и мы богаты. Стараясь держаться под защитой ствола, принялся разматывать пращу. Подходящий камешек дожидался прямо под ногами. Вообще, почва каменистая, для моих целей это удача.

Противник с удивлением глазел, как раскручивается веревка. Момент, когда пальцы выпустили один конец, он прошляпил.

Эх, давно я не тренировался. Мало меня папа гонял. Целя в мягкое место, попал в ветку. Треск заставил человека в ветвях напрячься.

— Поосторожней, быдло небесное! — эмоционально вскричал он.

И я узнал.

Сейчас, когда в голос проникли истерические нотки высокомерного испуга, я понял, кто передо мной. Подобрал второй камень. Начал раскручивать.

— Аглая, сама слезешь или сковыривать по частям?

— Ладно, — заносчиво бросила она своим обычным голосом. — Раз узнал, спускаюсь.

— Подожди, — остановил я, снова прячась за ствол. — Брось нож.

— В тебя? Чего же прячешься?

— Знаю, как кидаешь.

— Ты ничего не докажешь.

Уф, спасибочки. Покусительница с прилетевшим ночью ножом тоже она. Проверим остальное.

— Естественно, не докажу. Все разыграно, как по нотам. Копье во время занятий, когда все отвлеклись, нож и меч в темноте, а с нефтью обознатушки вышли…

— С чем?

— Земляным маслом, — поправился я. — Ты послала Варвару подпортить мне шкурку, а в окне оказалась Зарина, так?

— Варька дура, — со злостью сплюнула Аглая, цикнув сквозь зубы как заправский гопник. — А ты везучая. Завидно. Приятно быть неуязвимой? Ну, покажи довольное личико. Позлорадствуй, как саму преемницу переиграла.

Нож в ее руке медленно шевелился.

— Бросай нож на землю!

— А ты отними!

Фрр, фрр, фшхх. Шмяк! Можно себя поздравить, с пращой тоже пристрелялся. Выпущенный с третьей раскрутки камень попал, правда, не совсем туда, куда метил, но попал. Аглая с воем схватилась за пятку.

— Бросай нож на землю! — Следующий камень лег в кожаную петельку. — Больше не повторяю!

Фрр, фрр…

— Держи. — С ненавистью видя, что за стволом меня не достать, Аглая выбросила нож.

Следя, чтобы в ее руках не появилось новых нежданчиков, я пронесся под деревом, на ходу подхватив клинок. Легкий, мелкий, некультяпистый, он не мог причинить ощутимый вред. Если только в глаз. Но для ближнего боя сгодится.

Сунув его за пояс штанов, я отбежал к луку. Пока сматывал обратно больше не нужную пращу, Аглая спускалась. Под ее ногами сыпались листья и мелкие ветви. Хруст стоял на весь лес.

Приземлилась удачно. Потерев побитую пятку, она попыталась идти в мою сторону, но захромала, со стоном отдергивая ногу от земли. И я остановил:

— Стой, где стоишь. Преемница, говоришь? — На нее вновь направилась оставшаяся стрела. — Чья, если не секрет?

— Чапа, ты дура? — Сколько раз сегодня слышал это слово. Если других не знают, могу помочь расширить лексикон. — Я — назначенная возможная преемница!

— Чья?

Аглая вздохнула:

— Точно, дура. Верховной царицы, кого же еще?

Что-то не сходится. Недавно слышал нечто другое.

— Кто тогда Деметрия, чью дружину каким-то образом с рыкцарями перепутали?

— Дочь.

Я затупил.

— Надеюсь, не единственная? — вбросил догадку.

— Единственная, — сообщила Аглая.

Поняв, что меня не достать, она смирилась с этим временным недоразумением и присела на землю. Пальцы принялись растирать ушибленную ступню.

— Почему не она наследница?

— Верховная царица не имеет права отдать трон детям.

О, как. Я даже немного опустил лук. Но быстро выровнял, вновь направляя на змею в человеческом облике. То бишь, на очаровательного прожженного политикана, у которого цель оправдывает средства.

— Откуда у тебя лук?

— Лук? — Аглая недоуменно хлопнула ресницами. — Противная слезоточивая горечь, а вареный вообще несъедобен. Ты иногда уши-то чисти. Это гнук. Запретное оружие.

— Почему запретное? — вспомнил я Малика с рыкцарями.

— Любой крепостной сможет на расстоянии поразить вооруженного благородного. Кто стерпит такое? Взявшему в руки — смерть.

— А ты, значит, осмелилась?

— Вынужденная необходимость, — пожала она плечами и вновь сосредоточилась на пятке, поднеся к лицу, дуя на нее и растирая.

— Это за показательную порку в деревне и стучок про войников?