От отсмеялся, глубоко вздохнул.
– Нет. Откуда я пришёл… там не было школ.
– А откуда ты пришёл?
– Из Алматы.
– Не похож…
– Я пришёл оттуда, а не родился там. Это разные факторы.
– И то верно.
Группка рабочих в оранжевых безрукавках толпилась у ларька с мороженным, каждый – с бутылкой пива в руке. От них сильно пахло сигаретами и перегаром.
Колено снова заныло.
– А тот человек – он тоже оттуда?
– Какой?
– За которым ты следишь… Ты знаешь, как его зовут?
– Хороший Господин.
– Эм, хорошо… А имя?
– Это и есть его имя.
Я покосилась на него со всем скептицизмом, что имелся в моей душе (буду честна: его немного, но).
– Значит, вы с ним точно земляки, Двадцать Корсак.
Он снова засмеялся.
Солнце скрылось за облаками, подул прохладный ветерок. Я поёжилась: наряд, состоящий из футболки и джинс, всё ещё не подходил к прохладной погоде.
Неожиданно порыв сорвал шляпу с головы Двадцать. Он, не глядя, перехватил её. По лбу пролегла вертикальная морщинка, улыбка сошла с лица, а глаза стали серьезными.
– Тебе пора домой, Катя, – тон его был таким ласковым, будто он разговаривал с маленьким ребёнком.
Я растерялась. Нормально же общались, гуляли…
Ах, точно, он же сказал, что сообщит, когда утомится.
Ну, видимо, я утомила его.
Честно пыталась не показывать на лице обиду: просто опустила глаза и кивнула. Да и за что обижаться? Он ничего мне не сделал плохого.
– Хорошо. Пока! – я развернулась и быстро пошла прочь.
– Катя! – окликнул меня он.
Я обернулась, чувствуя, как щиплет глаза. Ругала себя: вот дурёха, расстроилась из-за пустяка! Но легче не становилось.
– Что? – лицо скрыли волосы, я не видела его, а он не видел меня.
Хорошо.
– Я не устал. Просто ветер меняется, а значит – надо идти работать, понимаешь? Мы скоро снова встретимся. Не забудь про «Джомбу!». Я оставил вам визитку на комоде.
Дела… Про дела можно сказать и деликатнее, но от сердца немного отлегло.
– Хорошо, – кивнула я.
Двадцать на улице уже не было. Только одинокий стриж топтал землю в поисках семечек.
Что ж, это было странно.
Глубоко вздохнув, я отправилась домой.
Как многого я не спросила.
*****
– Так.
Рия громко хлопнула дверью. Я высунулась из-под одеяла, заглянула за косяк. В медовом свете старой лампы она спешно снимала ботинки. Сильно пахло сигаретами и кофе.
– Так? – переспросила я.
– Тик-так, тик-так, кукушка-кукушка, сколько мне осталось жить?
– Ку!
– А почему так ма…
Предсмертные хрипы, секундное молчание и смех: мы любили эту глупую шутку и сильно доставали ей всех окружающих в бытность комиками-третьеклассниками (взрослое окружение нас любило и позволяло рассказывать одно и тоже сто раз).
Я встала на шершавый паркет, не вылезая из одеяльного кокона обняла Рию, пошла ставить чайник.
– Как работа?
– Убого.
– Совсем?
– Люди уроды, товар – щирпотреб, мои навыки коммуникации и услуживости – на нуле. К чёрту их.
Вообще-то Рия может быть очень милой и вежливой, но предпочитает культивировать в себе другие качества.
Сделав забег за своей, забытой в комнате кружкой, я вернулась. Подруга голодная, я знаю это точно: она всегда голодная после работы.
Макароны с сыром ещё не успели остыть, салат из овощей с щепоткой базилика всё ещё блестел от сока, а на десерт у нас были вафли по акции.
Рия, не переодеваясь в домашнюю одежду, рухнула на шаткий табурет и с характерным звуком уронила голову на стол. Медленно притянула к себе тарелку.
– Спасибо.
Я осторожно протянула вилку. Рия перехватила страшное оружие и напала на ужин.
– Уроды! – ещё раз сообщила она. – Господи, как можно быть такими тупыми! И ладно бы просто тупыми, но быть тупыми и грубыми – это финиш, конечно. Скажи, надо совсем завалить тест на интеллект, чтобы заходить в магазин, на котором написано «ЧАЙНЫЙ» и спрашивать: «а что у вас тут продается?. Я просто онемела. Ну, автомобильные шины наверное или сапоги, ага.
– Да они, наверное, и не прочитали.
– Нет, ну а зачем заходить туда, куда ты не знаешь? И ладно бы один такой, но нет, пять человек за один день. Я что, работаю рядом с психушкой или домом для слепых? Давай погуглим и мне станет стыдно, я тут же покаюсь. Или наоборот, потому что я лишь убеждусь, что всё и правда тупые.
– Нет такого слова «убеждусь»
– Многих слов не было, теперь появились. Это эволюция.
– Ты считаешь это развитием языка?
– Кать, не умничай, я тут на жизнь жалуюсь.
Читать дальше