Вета Янева - Город хороших господ

Хороший Господин встал. Я смогла взглянуть ему в глаза.

– Но всем нужна помощь.

– Мне не нужна.

– Врёшь.

– Нет же!

Кажется, он разозлился. В лице появилась какая-то жестокость, которой прежде не мелькало..

– Если бы не требовалась, – он сделал шаг, теперь отшатнулась уже я, – то меня бы вообще не существовало.

Я пару секунд прикидывала странные обстоятельства его рождения, но решила не спрашивать. Прежде чем успела придумать, как избежать дальнейшей дискуссии, он схватил меня за руку. Я вскрикнула.

– Отпустите!

Мужчина лишь крепче сжал моё запястье, оставляя кровавые разводы. Его ладонь оказалась сухой, с мозолями.

Мне не хотелось его бить, мне никогда никого не хотелось бить. Да я бы и не выиграла, он явно был сильнее.

– Отпустите! – уже взмолилась я, не получив ответа в первый раз.

– Ты признаешь, что всем нужна помощь?

На его лице уже не было и проблеска той самой стариковской доброты, что была вначале нашего знакомства.

– Сейчас помощь нужна только мне… – голос дрогнул, попытка вырвать руку свободной конечностью ни к чему не привела.

В голове, как пчёлы, роились мысли. Самая яркая была – всё-таки ударить его. Скейтбордом. И убежать в другой город.

– Пожалуйста, отпустите, – совсем уж тихо и отчаянно пробормотала я.

К горлу подступил комок. Снова. Я не хотела плакать, но мне было так страшно, что тело действовало против моей воли.

Свободной рукой прикрыла лицо. Конечно, слишком уж глупо думать о том, как выглядеть перед лицом опасности, но я думала. Никак не могла отделаться от собственного нелепого образа с покрасневшим носом и опухшим лицом. Слёзы покатились из глаз.

Он растерялся.

– Пожалуйста, ну пожалуйста, отпустите меня, – проревела я.

– Я же тебя не убиваю, – слабо оправдался он.

– Но это же не повод меня удерживать!

Аргумент подействовал. Мужчина отступил.

Стремительно схватив скейт, я ринулась прочь.

К чёрту это всё, к чёрту! Чтобы ещё раз пошла куда-то одна!

Я миновала красивые цветы, калитку, выскочила на дорогу. Кровь на запястье алела браслетом, какой-то особой меткой.

– Я не хотел тебе вредить! – крикнул мужчина мне.

Но так я и поверила человеку, который не хотел меня отпускать!

Город летел мимо меня. Я смахнула слезы и начала злиться, до крика, до хрипоты. Злилась на весь мир, на себя, на него, на Рию, на Двадцать, на жизнь, на город, снова на себя, на обстоятельства. Страшно хотелось что-нибудь разрушить по этому поводу. Но под рукой ничего не было, поэтому я просто разогналась ещё быстрее, выплёсивая злобу в скорость. Перекрёсток пролетела даже не затормозив, чудом не попала под машину.

Может, ещё раз уехать? В очередной раз начать жизнь заново, с чистого листа.

А может, уехать одной? Нет, нет, что это за мысли такие. Я никак, ни за что не брошу Рию, ради неё все это и затевалось. Но, Господи, глупо отрицать, что если бы не она – всего этого бы и не случилось.

Мне стало жгуче стыдно за такие мысли. Друзья не должны думать подобным образом. На то они и друзья.

Ещё быстрее. Какая-то бабушка поразительно резво отскочила с моего пути, проводив меня в спину красочной руганью. Но уж, простите, мне сейчас всё равно, а вы можете и подвинуться. Я злая. Имею право пугать бабушек (вообще-то нет, но иногда мне было приятно так думать).

Ещё одна проезжая часть. Здравый смысл говорил мне, что надо бы аккуратнее, но чувства диктовали свои правила.

Слева от меня раздался пронзительный гудок и гневный крик, полный тюремных эпитетов.

Далеко ещё до дома? Кажется, не очень.

И тут передо мной выскочил кот. Я даже не успела толком его разглядеть, да это было крайне сложно, на такой-то скорости. Постаралась свернуть, но…

Но.

Не сложно догадаться, что было дальше. Ударившись об угол дома, я тут же рухнула на землю, проскользив добрый метр по асфальту. Перед глазами стояла серая пелена: то ли асфальт, то ли боль. Кожу будто живьем содрали, но вставать страшно не хотелось. Единственным моим желанием было стать вот этим самым асфальтом и не заботиться ни-о-чём. Ни о жизни, ни о ссадинах.

Просто лежать.

В бесконечной серости вырисовывалась одинокая травинка. Она качалась туда-сюда, влево-вправо. Ярко-зелёная, с желтоватым оттенком. Ка-ча-ется. Как дерево посреди пустыни.

Тело вновь напомнило о себе: заболели рёбра, под локтём растеклось что-то горячее. В голове гудело.

Ну нафиг эту глупую жизнь с её глупыми законами. Умру прямо здесь, на углу проезжей части, и больше никогда не буду плакать.