Анна Рунцо - Драконаполис. Первые искры

Чтобы помочь расслабиться, Ваче давал ему горькие настойки на местных и неизвестно откуда привезённых травах. Порой он поджигал пучок травы и давал ему дышать дымом. Что-то вроде ингаляции. Только облегчения Сева совсем не чувствовал. Он задыхался от едкого дыма, а от настоек болела голова. Он ни на чём не мог подолгу сосредоточиться. Но Ваче объяснял, что кошмары ему снились из-за травмы и только его снадобья удерживали от депрессии и немного усмиряли боль от повреждений. «Впрочем, ты можэшь попробовать обойтись без них», – равнодушно пожимал плечами Ваче. И Сева попробовал. Старик был прав: стало в тысячу раз хуже. Он не выдержал и полдня, взмолившись о новой порции гомеопатического обезболивающего.

То ли Сева измучился, то ли перенервничал, но второй сон про страшную тварь в историческом антураже приснился ему всего лишь спустя пару недель после предыдущего. Каждое такое сновидение нелегко ему давалось и отбирало силы. Пот тёк с него ручьями, и наутро все простыни были хоть выжимай. В этот раз он бесконечно долго следил, как кошмарная часть тела чудовища огромными кольцами, раз в триста больше самой большой анаконды, мучительно медленно разворачивалась перед его глазами. Он не видел головы и чем кончается туша – хвостом или лапами, ему лишь было ясно, что тварь ползёт по мраморному полу какого-то просторного и холодного здания вроде Дворца Советов. Вокруг было довольно шумно – мужчины и немногочисленные женщины в коричневых и серых костюмах что-то обсуждали, собравшись в большие или маленькие группы. Никто и ухом не вёл, хотя сама смерть ходила, точнее ползала среди них. Каким-то чудом монстр никого не раздавил и даже не задел своим чешуйчатым пузом. Вдруг раздались крики, и все сбежались в другой конец зала, и Сева тоже, хотя именно там жутко копошилось невидимое остальным чудовище. «Должно быть, у него сердечный приступ! Как же так – он должен был делать доклад в следующей секции!» – услышал Сева у себя за спиной. Бледный пухлый мужчина в отличном коричневом костюме, с выпученными остекленевшими глазами неподвижно лежал на земле. И лишь Сева чувствовал, что не может сделать вдох от ужаса при виде окровавленных челюстей, сомкнувшихся вокруг тела мертвеца. Все вокруг продолжали что-то шептать про инфаркт. Сева не сдерживал слёз, когда проснулся, благодаря Бога за то, что вернулся к реальности, и содрогаясь в попытках избавиться от не покидавшего его ужаса. Весь день он был сам не свой и лишь к вечеру понемногу пришёл в себя.

На следующий день они рыбачили на озере. Оно было далеко от хижины, но Ваче настоял на первой длительной прогулке. Они сидели в лодке, и Сева прямо спросил Ваче:

– Неужели ты и вправду можешь благодарить судьбу за всё, что произошло в твоей жизни? Извини Тамару за то, что она мне всё рассказала, но ведь твоя жизнь была разрушена. Как ты можешь не проклинать тот день, когда всё полетело в тартарары?

– Если бы я нэ смог принять всё, что произошло, я бы уже умер. Ты можэшь спросить, зачем вообще нужна такая жизнь. Я и сам нэ знаю. Боль никуда нэ ушла, она такая же острая, как в тот первый день. Но я нэ могу сказать, что моя жизнь бесцельна. И я нэ могу нэ благодарить Бога за то, что в моей жизни было счастье. Я встретил любовь, а она в жизни одна и очень рэдко встречается. Все люди перетасованы, большая удача, что мы встрэтились. Другой быть нэ может. Дочка у меня растёт умница. Собственно, выросла уже. У меня уже две внучки. Я нэ обнимал их никогда и, возможно, никогда нэ увижу, но у них всё хорошо – за этим я слежу. Я спас много людэй, много знаю. Я могу дать много любви взрослым и детям, особенно своим, если они когда-нибудь позволят. И ад, и рай существуют на земле – тэбе нужно просто выбрать, где ты хочешь находиться. Я знал рай, знал ад. Ад выбрать легче – для этого совсэм ничего нэ нужно делать. Чтобы попасть в рай, нужно много медитировать и каждый день двигаться к своей цели. Сама по сэбе дорога к ней может стать для тебя раем. Рай – это нэ эйфория, нэ момент экстаза, это знание, что ты делаэшь всё, что можешь, чтобы мир стал лучше. Ты должен простить сэбе все решения, принятые в прошлом, тэперь всё равно ничего нэ изменишь. Просто скажи себе, что эти решения были самыми правильными в тот момент. Важно знание, что из той нити, которую для тебя отмерила судьба, ты ткёшь красивый узор, который украсит жизни других людей.

– Это всё теория, – отмахнулся Сева. – Многие жизни ты изменил к лучшему, сидя в отшельничестве здесь?