Сергей Фомичёв - Транзит

– Но ваша фамилия барон! – заметил Светлов.

– Што не так с мой фамилия? – свёл барон брови. – Ни отин ис моих предкоф рафно и живущих ныне ротстфенникоф не сапятнали её!

– Нет, нет, я не намекал на предков. Но, барон, с вашим акцентом она будет звучать нелепо и даже смешно. Кроссторф! Торф с поджаренной хрустящей корочкой… знаете в Пруссии делают такие брикеты для домашнего отопления…

– Смешной шутка! Ха-ха… И тостатошный пофот тля поетинка!

– Нет, нет. Давайте не будем доставлять удовольствие нашим врагам. И вы, и я отличные стрелки, так что итогом нашего поединка станут лишь два хладных трупа. Считайте, что я просто предостерёг вас от возможной оплошности.

– Фы не ферите ф сутьпу?

– Предпочитаю холодный расчёт.

Барон улыбнулся, пожал плечами и отправился к первому вагону, который оказался в хвосте. Два носильщика потрусили за ним, сгибаясь под тяжестью огромного дорожного сундука, а ещё один был обвешен сумками и ружьями в чехлах. Народ расступался перед ними, как пехота перед кирасирами; некоторые приподнимали шляпы, приветствуя известного в городе светского льва. А лев лишь на минуту приостановился, чтобы поздороваться с молодым человеком, чем-то напомнившим Светлову князя Константина, каким тот был в бурной юности.

На перроне вообще оказалось много старых знакомых из театрального буфета. Сенатор Мерлин, господа флотские офицеры, средних лет майор из генерального штаба, анилиновый промышленник Козицин, пожилой мужчина в элегантном костюме-тройке, которого Светлов по имени не знал; даже почтмейстер Леман, что как раз ходил между грудами багажа со списком, отыскивая, очевидно, какие-то вещи (багаж пассажирских и курьерских сообщений проходил по департаменту почты).

Светлов подумал, что если убийство бедного Мохнашки было связано с контрабандой оружия, то один из людей, стоящих сейчас на перроне, почти наверняка связан с убийцей или же сам таковым являлся. Вряд ли его противник остался бы в Нижнем Новгороде, тогда как оружие уходит по назначению. Причем неважно, пытался ли убийца сорвать сделку или убрал посредника, как только убедился, что дело уже на мази. В любом случае или он, или заказчик станут сопровождать груз, следить за ним со стороны.

Как оказалось, он был не одинок в своих размышлениях.

– На поезде отбывает почти половина подозреваемых, – раздался за спиной голос полицейского капитана Алтуфьева. – Вы не находите это странным, господин Светлов?

– Ничуть, – он повернулся к капитану, успев при развороте состряпать подобающую случаю улыбку. – Именно потому, что люди теперь отправляются в путь, позавчера они и оказались в театральном буфете. В противном случае многие из них дождались бы нижегородской премьеры «Горячего сердца», желая взглянуть, что за штука эта знаменитая «четвёртая стена». Вы не в курсе? Сам великий князь обещал быть на премьере. А так, увы, многие из нас довольствовались «Женевской сиротой». Там, в Сибири театров мало, господин Алтуфьев, и даже «сироту» будешь вспоминать с теплотой.

– Вы возражаете скорее из привычки, – произнёс капитан, покачиваясь на каблуках. – С теплотой все вы будете вспоминать театральный буфет и внезапно образовавшийся труп.

– Кстати о трупе. Вы прочли вчерашнюю вечернюю газету, я надеюсь?

– Бредовая версия про золото, – отмахнулся капитан полиции.

– На счет золота, пожалуй соглашусь, – кивнул Светлов. – Но парня они вычислили быстрее вас.

– А вам, гляжу, это доставило удовольствие?

– Немного, немного. А что же вы? Просто провожаете нас, проклиная ускользающую добычу, или..?

– Или. Мой сотрудник Петров (вон тот молодой человек, что стоит под часами), отправляется с вами. Несмотря на молодость, он превосходный сыщик, и я надеюсь, уже к концу пути ему удастся выяснить всё, что только возможно.

– В таком случае вы зря проговорились. Оставаясь инкогнито, он смог бы узнать больше.

– Не учите меня работать, господин Светлов, – зло усмехнулся Алтуфьев. – Оставаясь инкогнито, он не вписался бы в вашу аристократическую компанию вовсе. А так вы вынуждены будете его принять и разговаривать с ним.

Наконец, открылись дверцы багажного отделения и крепкие станционные грузчики принялись таскать в вагон почту и грузы. Светлов краем глаза следил за погрузкой ящиков и встретился взглядом с ещё одним знакомцем из буфета. Почтмейстер наблюдал за работой подчинённых, а увидев Светлова, перехватил у служащего сопроводительные бумаги.