Владимир Молодых - Казачья Молодость

– А вы, что мимо нас проезжаете? – мило улыбнувшись, сказала девушка. – Что так? Уж не разлюбили ли нас?

– Да нет… Все как-то не по пути, – вдруг почему-то смутившись, неуверенно проговорил я.

– Вы правы… Когда любишь – и семь верст не объезд. А уж как разлюбишь – и в соседях не по пути. Не так ли?

– Может и так…

– И в глаза мне не смотришь – или я подурнела? – игриво, проговорила Нина.

Я, вконец засмущавшись, тронул коня прочь…

– Так вы заходите все же к нам – не забывайте своих друзей… – крикнула она в пустоту. Я пришпорил коня, подгоняемый ее едким смехом.

Она всколыхнула во мне нетронутую юность своей жгучей влюбленностью, так что я потерял покой. Я испытывал сознание своего крайнего падения, от чего было горько и больно, так что стало даже жаль себя…

Стояли удивительно теплые дни. Хозяева не вставляли вторых окон, так что я мог насладиться запахами осени. Осень в моем проулке, куда выходило окно, чаще дышало конюшней, запахи которой подхватывал попутный ветер. Запах этот сразу напоминал мне моего коня и былые с ним скачки.

Петр бывал у меня редко. А входил он всегда широко распахнув двери. Крепко здоровался за руку – за что я его уважаю. Ведь крепко жмет человек со своим стержнем, а если его нет, то и в руке лапша. В тот день передо мною лежала раскрытой книга «Основы жизни». Эта книга да еще «Книга для путешественников – всегда были у меня под рукой. Я решил, что я всю зиму буду изучать обе эти книги. Сейчас время скачек прошло, так что все свободное время я отдам этим фолиантам.

В «Основах жизни» меня более всего интересовали разделы «Происхождение видов» и учение Дарвина. Со слов Учителя – это два законообразующих разделов жизни на планете. Поймешь их, – значит, поймешь, как и откуда пошла жизнь. Учитель всегда говорил главное и о главном. Второстепенное его не интересовало. А если он много говорил о спорах вокруг учения Дарвина, то это главное для понимания основ жизни, понимания того, почему на вершине животного мира оказался человек.

Петр сразу обратил внимание на раскрытую книгу.

– Так чем обогащает эта книга тебя? – тут же спросил он.

– Слушай, – открыв нужное место, начал я, – «Земная кора – хранилище остатков некогда существовавших видов».

– Ну, допустим, что это так. А тебе зачем это знать? – закрывая книгу и на обложке читая «Основы жизни», сказал он с большим сомнением. – Ведь уже две тысячи лет человечество верит, что мир, что человека створил Бог. А если не он, то тогда куда девать Бога? Ведь Христос якобы историческое лицо.

– Вот на этом «якобы» и держится вся вера. Даже, если бы его, Бога, не было, то все равно человечество придумало бы его. Исус был первый раскольник, расколов иудейскую веру. Он был первым революционером, а его сделали святым. Выходит, Исус – протестант. А наши Романовы взяли да и раскололи православную веру. Никон – первый раскольник, протестант, значит, революционер. Царю это было не потребно – они убрали Никона, как будто его и не было. Ярых староверов физически цари уничтожили, а другие – вот и ты таков – обернули в новую веру. И так было триста лет…

– Ну, ты понес… оставь свой атеизм… социализм.

– Нет, Петр – это чистейший реализм, а не какой-то там атеизм. Как ты можешь судить, не прочитав об этом и двух книг. Ты, наверное, читаешь что-то из легенд и мифов древней Греции. А вообще-то – невежество вещь удобная. Не надо много читать, мучиться, мозги ломать. Ведь чтение – это та же работа. У нас у все один диагноз – лень.

– Да, чувствуются – в тебя многое привнес господин Бутин. Наш либерал, – заметил Петр.

– Что-то дал он! Но многое – из книг. Ты пойми, Исус был своего рода оселком, на котором стали обтачивать варваров от их пещерной дикости. Европа уже стала забывать про сказку о Боге, а мы, спустя две тысячи лет еще не избавились от язычества. Где-то читал, что отдельные племена в России, как та же мордва, не приняли все еще христианство. И это было в 19 веке.

– Ты этим не козыряй. Веками Русь стояла – и будет стоять на вере.

– Какой вере? Она полторы тысячи лет стояла на старой вере. Ноне Русь стоит всего триста лет на протестантской вере, так было угодно царям Романовым. Они, цари, заставили Никона опротестовать старую веру. Но у нас не было религиозной войны, как в Европе, – царям была нужна новая вера.

– Если ты не веришь библии, – то почему я должен верить этой книге – и он ударил ладонью по «Основам жизни».

– А ты возьми и донеси Отцу нашему, что Дауров не верит в бога. Тогда спросят – почему этот безбожник нашел приют в доме Петра Плесовских? Хорошо. Я даже соглашусь с тобою. Но если наш Отец вбивает в нас бога, гвоздем прибивает нас к вере, – от чего же ты сдал закон божий хуже меня?