Джек Вэнс: Дердейн: Бравая вольница

Саджарано обреченно вздохнул: «Что сделают со мной?»

«Будете сотрудничать – живите как хотите».

«Постараюсь, попробую, – сказал Саджарано неожиданно постаревшим голосом. – Нужно же пытаться, пытаться… Я скажу Аганте, дворецкому. Сколько человек приедет? Я вел одинокую жизнь… много лет».

«Мне придется кое с кем посоветоваться».

Усыпленный наркотиком Саджарано лежал в спальне. Этцвейн размышлял, стоя в обширном вестибюле дворца. Что делать с телом девушки? Непонятно. Приказывать слугам убрать ее было бы неосторожно. Пусть остается в гостиной, пока не станет ясно, как повернутся события… Соблазнительная Джурджина! Воплощение грации и живости превратилось в изуродованный труп. Саджарано не вызывал ярости. Раздражаться было бессмысленно – правитель сошел с ума.

Самое неотложное дело: провозглашение новой политики. Этцвейн вернулся в помещение радиостанции и записал на листе бумаги текст воззвания, с его точки зрения краткий и выразительный, после чего включил передатчик, поворачивая ручки и нажимая кнопки согласно инструкциям Саджарано. В первую очередь он вызвал ведомство печати и радиовещания.

Загорелась и стала мигать лиловая стеклянная кнопка.

Этцвейн заговорил: «Аноме приказывает опубликовать по всему Шанту следующую декларацию:

«В связи с опасным распространением рогушкоев в горных кантонах Аноме объявляет в стране чрезвычайное положение, вступающее в силу немедленно.

Несколько лет Аноме пытался остановить захватчиков, прибегая к мирным средствам убеждения. Эти попытки не увенчались успехом. Теперь мы вынуждены действовать, используя все ресурсы, доступные народам Шанта. Рогушкои будут истреблены или изгнаны в Паласедру!

Рогушкоям свойственна неестественная похоть, от нее уже пострадали многие женщины. Для того, чтобы свести к минимуму число дальнейших изнасилований, Аноме приказывает всем женщинам покинуть граничащие с Дебрями кантоны и переселиться в приморские районы, где власти обязаны обеспечить все необходимое для их безопасного временного проживания, в том числе кров и пищу.

В то же время власти каждого кантона должны сформировать ополчение из способных носить оружие мужчин, призывая не менее одного рекрута из каждых ста жителей. Дальнейшие указы, относящиеся к созданию национальных вооруженных сил, последуют в свое время. Кантональные власти, однако, обязаны немедленно приступить к вербовке личного состава. Задержки недопустимы и будут сурово караться.

В ближайшем будущем Аноме выступит с дополнительными объявлениями. Исполнительным директором, ответственным за координацию действий, назначается Гастель Этцвейн. Ему поручается руководство практическим осуществлением поставленных задач. Он представляет Аноме и говорит от имени Аноме. Все его указания должны беспрекословно выполняться».»

Этцвейн вызвал главного дискриминатора Гарвия и снова прочел декларацию: «Гастелю Этцвейну надлежит подчиняться так, как если бы он сам был Человеком Без Лица. Все ясно?»

В ответ прозвучал голос главного дискриминатора: «Гастелю Этцвейну будет оказано всевозможное содействие. Осмелюсь заметить, ваше превосходительство, что новую политику будут приветствовать во всех кантонах Шанта. Мы очень рады, что вы наконец приступили к делу!»

«Такова воля Шанта, – заявил Этцвейн. – Я ее выражаю и выполняю. Один, я никто и ничто!»

«Разумеется, совершенно верно, – поспешил согласиться дискриминатор. – Будут дополнительные указания?»

«Да. Я хочу, чтобы завтра в полдень, в управлении Корпорации, собрались самые опытные гарвийские технисты. Потребуются их рекомендации, касающиеся производства и применения различных видов оружия».

«Будет сделано».

«На данный момент это все».

Этцвейн осмотрел помещения Сершанского дворца. Прислуга следила за ним с подозрением, недоуменно ворча. Элегантная роскошь залов и галерей превосходила любые потуги воображения бродячего музыканта. Взору его открывались сокровища, накопленные за тысячи лет – стеклянные колонны, инкрустированные серебряными геральдическими знаками и астрологическими символами, анфилады приемных и гостиных, бледно-голубых и темно-розовых, стены, сплошь сияющие витранными 4 4 Витран: уникальный, применявшийся только в Гарвии процесс изображения. Художник и подмастерья использовали миниатюрные палочки цветного стекла, длиной чуть больше шести миллиметров и диаметром около миллиметра; палочки эти наклеивались, одна за одной, на основу из притертого стекла. Законченная работа, подсвеченная снаружи, представляла собой пейзаж, портрет или орнаментальный узор, интенсивностью, живостью и внутренней силой цветовых сочетаний превосходивший любые образцы изобразительного искусства, изготовленные другими методами. Картина светилась тончайшими оттенками, позволяла различить мельчайшие детали и поражала глубиной перспективы. Создание даже небольшого витранного полотна требовало невероятных затрат труда и времени – на один квадратный метр основы наносилось шестьсот сорок пять тысяч стеклянных «мазков»! пейзажами, мебель и фарфор, доставшиеся от далеких предков, великолепные ковры из Массеаха и Кансума, ряды серебряных и золотых масок, искаженных гневом и злорадным торжеством – лучшие образцы из погребальных кладов, разграбленных отчаянными смельчаками на плоскогорьях внутреннего Караза.