Екатерина Бердичева - Прозрачная река. Часть1. Побег

– Спасибо, все в порядке. – Ответил он. – Просто этот поезд… он переехал мое сердце.

Та понимающе кивнула головой и ушла. А Сайк долго сидел в своей машине, сжимая в кулаке два ключа, еще хранившие тепло дружеских рук.

Глава пятая. Воскрешение из мертвых

***

Теперь я…кто? Судьбою дан мне шанс, забыв печаль, открыть другие двери.

Но только засыпая, всякий раз, я чувствовал, как ждет меня, как верит

В возможность встречи тот, кто далеко. Но днем чужой живет в моем сознанье.

Забыть себя, поверьте, нелегко. Но помнить, кем я был – одно страданье.

***

Вначале была боль. Режущая и пульсирующая одновременно в обеих ногах. Кажется, он застонал. А еще – удивился: ведь у духов нет физического тела. Духи не чувствуют боли. А если почему-то заканчивается их долгая жизнь, они постепенно теряют силы и развоплощаются. Словно тень истончающегося в солнечных лучах облака, они медленно уходят в небытие.

"Значит… я жив? Все-таки у меня получилось!" – Мелькнула мысль.

Подтверждением догадки включился слух. Кажется, рядом спорили голоса, бросаясь вполне понятными любому хирургу терминами. И тогда он открыл глаза.

Где-то сверху, потрясая снимками и разводя руками, спорили два субъекта в голубых одеяниях.

– Дай сюда! – Он вытянул руку и выдернул снимок из чужих пальцев. Кажется, те, кто стояли над ним, потеряли дар речи и превратились в восковые фигуры с вытаращенными глазами.

– Ага… – Сказал он, разглядывая раздробленное колено. – Оперировал криворукий баран. Если бы при мне кто-то сваял подобную халтуру, я бы сам перебил ему ноги. Если оставить, как есть, начнется некроз. Что это значит? Это значит, что придется делать еще одну операцию без гарантии спасти сустав. Что с другой ногой?

Один из голубых молча протянул ему еще снимок.

– Сложный перелом голеностопа и разорванные сухожилия… Плохо. – Он сердито посмотрел на врачей. – Очень плохо! Своими неумелыми действиями вы подписали человеку приговор! Сколько ему лет?

– Э-э… – Наконец, издал звук один из них. – Восемнадцать.

– Хотите, чтобы парень всю оставшуюся жизнь просидел на паперти, протягивая руку за подаянием? Этот бред надо переделать заново. Ох… – Он дернулся, и боль пронзила его с пятки до макушки. – Бездари!

– И что, по-твоему, мы сделали не так? – Язвительно поинтересовался другой.

Когда, покрываясь потом от боли и периодически останавливаясь, чтобы отдышаться во время приступов дурноты, он объяснил, что нужно было сделать и как теперь хоть что-то исправить, расплывающиеся незнакомые лица дружно нагнулись над ним, словно через глаза желая заглянуть в сознание.

– Вы что – глухие идиоты? – Напоследок поинтересовался он севшим голосом и снова потерял связь с телом. Но тонкий мир, от которого он отвернулся, также не желал пускать его обратно. Поэтому, зависнув в пространстве невесомой энергетической субстанцией, он видел, как забегали вокруг лежащего человека люди. Кажется, они очень боялись порвать тонкую серебряную нить, удерживающую рядом с телом чужую душу.

Он был хорошим магом и совершенно не хотел покидать чудом найденную форму.

"Раз они – такие костоломы, сустав придется собирать самому. Но, чтобы исключить воспалительный процесс, нужно восстановить поврежденные ткани… Задача… Однако, пока тело борется за жизнь, надо попробовать ему помочь!"

Кажется, до чьих-то мозгов дошло, что непонятный инцидент может иметь нежелательную огласку и далеко идущие последствия. Поэтому парня положили на каталку и вне очереди повезли в операционную. Тогда, завладев сознанием оперирующего хирурга, он отрешился от посторонних мыслей и полностью взял процесс под свой контроль. Рука у мужчины со скальпелем была твердой. Не дрогнув и не удивившись незнакомой виртуозной технике, тот все заново переделал и, наконец, наложил последний шов. Теперь процесс выздоровления зависел только от крепости тела и возможностей недавно сформировавшейся связки энергий ментального и эфирно-физического уровня.

Кажется, дни сменялись ночами. Бессознательное тело подключили к примитивным аппаратам, вводившим лекарства и питание в кровь. А он, превратившись в крохотный энергетический сгусток, чистил сосуды и ткани. Восстанавливал по оставшейся матрице потерянные хрящи и мениски, сращивал раздробленные кости. И вот настал вечер, когда он смог посмотреть на мир новыми глазами.

Кажется, в комнате было сумрачно, поэтому он не сумел разглядеть того, кто сидел на стуле рядом с кроватью. Только ему сейчас было все равно.