Данис Маннапов - Иван Петрович. Бытие алкаша

Район был поистине прекрасным местом для роста и развития мальчиков. Тут было всё, что можно только пожелать для счастливого, незабываемого детства, оставляющего неизгладимые шрамы на теле и ноющие в старости ребячьи переломы. Три пруда поблизости давали раздолье для водных забав и процедур. Берега не оборудованы, поэтому спуститься к воде оборачивалось целым приключением. Аккуратно, затаив дыхание, склонивши голову, вперев взгляд, сканируешь мокрую блестящую глину, стараясь не ступать на стекло с краями-бритвами и ржавые гвозди, торчащие из сгнившей лестницы. И всё равно ноги соскальзывают, летят вперёд, а твоя задница непременно вниз. И чистые плавки становятся измазаны чем-то непотребно коричневым, не оставляющим у детворы сомнений. Взрыв смеха, указательные пальцы направлены на тебя. И ты, даже не вставая, на карачках заползаешь в воду, где трёшь свою стыдобу.

Ныряли со всего, от чего можно было оттолкнуться, от берега и водокачки. Особый мальчиковый пофигизм, считаться настоящим пацаном, а не трусом, толкали на трёхметровую ржавую, густо обмотанную колючей проволокой, водокачку. Ныряли головой вниз, солдатиком – трус. Пруды тогда не чистили от торчащих труб и арматуры. Выжили.

Каждый двор – мальчиковая команда с военной иерархией. Не умеешь плавать – прочь из отряда. Не можешь переплыть пруд туда и обратно, получай звание рядового, и тебе может приказывать каждый и жареных семечек насыплют в последнюю очередь, если останутся. Умеешь плавать, делать сальто с гаража в снег, «страдовать», или по-другому «коммуниздить», яблоки в садах, уцепившись за автобус, ехать на корточках по заснеженной дороге до следующей остановки, делать бомбочки, курить пропитку, жевать гудрон и строительную липучку, собственноручно выколупанную из межплитных стыков, делать рогатки и стрелять друг по другу без какой-либо защиты в тёмном подвале? Лишь в этом случае получаешь право называться офицером. Андрей считался лейтенантом, чем чрезвычайно гордился.

Когда Андрея величали Андрюшей, а на вопрос «сколько тебе годиков», показывал на одной пухлой растопыренной ручке, в один из морозных, солнечных дней отец взял его с собой на пруд на прогулку. Сам был на беговых, его безудержно тянуло на лыжню. Бежать, толкаться палками, дышать полной грудью, показать свою прыть, обогнать парочку, другую лыжников. Почувствовать своё превосходство и продемонстрировать дамам отличную физическую подготовку. Сыну предложил побродить, погулять с полчаса, поиграться со снегом, пока сам сделает круг или два. На пруду был толстый лёд, бояться нечего. Отец укатил. Андрюша в тяжёлой шубе ниже колена и длинными рукавами, круглой на резинке шапке и валенках словно броненосец «Потёмкин» продвигался вдоль склона. Посмотрел здесь, постоял там. Сотни разновозрастных детей с визгом катаются кто на чём: на лыжах, санях, клеёнках, камерах, пакетах. Падают, втыкаются в сугроб головой, встают, отряхиваются, слизывают с лица снежинки, откусывают комочки снега с варежек. Есть пострадавшие, плачут, воют, кричат, махая грозно кулачком. Синяки, кровь, ушибы и вывихи. Этим их не напугаешь, не остановишь. И снова тащатся в гору, чтобы вновь скатиться. Шумно, бурно и весело в воздухе. Хорошо! Над головами кружат вороны, наблюдают за людским муравейником. От всего этого великолепия прилила в жилы Андрюши кровь кипучая, погнала его на лёд. Не в центр, а на край, где камыши, и втекающие теплые, клубящиеся зловонным паром, воды городской канализации не давали образоваться толстому льду. Двое краснолицых мужичков в пухлых ватниках склонились над лункой. Мальчик поковылял к ним поближе. От них тянулся устойчивый шлейф алкоголя. Рыбаки, догадался Андрюша. Только вместо рыбы они доставали ил, среди которого в металлической сетке плясали сотни красных червячков. Мальчик тут же признал, мотыль. У папы в холодильнике почти всегда зимой лежала круглая коробочка, доверху забитая таким зверьем. Иногда он вынимал их с заботливыми, млеющими глазами. Любил смотреть, как они танцуют. Бросал в воду. Кто исполнял джигу-джигу или другой экзотический танец, отправлялся обратно в коробочку, скромняг, лежащих бревном, папа безжалостно выбрасывал. Андрюшу привлекла зловонная гладь воды. Ему захотелось увидеть плавающих рыб, черепах, возможно, даже акул и кита. Ну, уж наверняка, к нему приплывут гладкие, улыбчивые дельфины. Он подобрал тонкую веточку, чтобы проверять толщину льда, и смело двинулся вперёд. Когда оказался практически у цели, лёд разверзся под его ногами. Посейдон открыл дверь и настойчиво пригласил зайти, погостить. Андрюша не успел отказаться и быстро погрузился в зловонную воду, по шею. Ощущение мокроты и тепла. Что ж, отсюда он сможет погладить дельфина или даже кита. Только мальчик собирался опустить голову в воду и заглянуть в подводное царство, как почувствовал, как четыре руки подхватили под мышки и потянули вверх. Краснолицые вытащили Андрюшу на лёд. Из-за их взмокших спин вынырнуло чем-то обеспокоенное лицо отца. Он вскинул сына на плечо и, словно Ленин бревно, потащил домой. Дома Алёшка вновь очутился в воде, в ванне. Он попросил добавить в горячую воду шампунь. Падающая из крана, она рождала тысячи радужных пузырей, которые размерено покачивались на волнах вместе с пиписькой-поплавком.