Кристи Зейн - Королева святых

– Бедное дитя осталась сиротой.

Стоя в полумраке в середине старой ветхой хижины Анне с резью в животе, оглядывала каждый угол, с ужасом осознавая, что здесь придется растить дитя. Это был маленький одноэтажный дом, построенный из орехового дерева. С двумя каморками, похожими на комнаты и крошечным залом, соединенным с кухней.

Слева от входной двери, которая была качественно сделана для такой хижины, начиналась кухня. В углу стояла печь, рядом с ней проржавевшая, не видавшая мытья, железная раковина. Дальше – несколько шкафчиков для посуды, специй и круп. Крохотный, слегка кривоватый стол со стульями. Справа от двери виднелась обшарпанная тахта и рядом с нею камин. Уборная располагалась на улице, пристроенная к дому, но идти её осматривать Анне не имела ни малейшего желания. В грязном, переполненном от золы камине на последнем издыхании горел огонь.

– Откуда в камине огонь? Получается, король заранее всё продумал и даже подготовил дом, – понимание всего происходящего бросило в жар. Анне всей кожей ощутила темноту дома. То-ли от уже угасающего пламени, тонущего в золе, то-ли от самого жилища. На всю округу, ни души. Из окон виднелся густой лес, больше похожий на гиблое место из сказок. Ещё и дождь, капая по ветхой крыше, отдавался громким стуком каждой падающий капли, заставляя её вздрагивать. – Утро вечера мудренее, – она прижала дитя к сердцу. – Утро вечера мудренее, – погрузившись в раздумье о том, что делать дальше, как расположиться, куда поставить вещи, она расслышала странный шорох у входной двери. Сердце мгновенно сорвалось и упало в пятки. По лбу потёк холодный пот. – Вот и всё. Нас пришли съесть дикие животные, – она сказала Леуне. Та засмеялась, а Анне нервно натянула вверх уголок рта.

Шорох нарастал, становясь похожим на скрежет когтей. Анне прислушалась и едва не проглотила язык, уловив детский плачь.

– О нет! Ребёнок за дверью! – с бледным от страха лицом, трясущийся рукой она распахнула дверь, и внутри что-то оборвалось. Два мокрых грязных клубочка сидели и стонали, прижавшись друг к другу. – Детки мои, милые детки. Что же с вами сделали? – ругаясь, рыдая, она поспешила положить малютку Леуну в кроватку, чтобы заняться лисятами. Взяла лежащую на спинке стула шаль, с трудом подняла на руки на вид маленьких, но весьма тяжёлых малышей и занесла их в дом.

Трясущихся от холода, испуга и испытания деток положила возле камина, а сама устремилась на кухню найти и состряпать еды, чтобы накормить их. Пытаясь совладать с собой, принялась разминать затвердевшие пальцы. Собственное тело не слушалось её после всего пережитого, и странные мысли завертелись в голове.

– Я могу с уверенностью сказать, они плакали, как настоящие дети. Слёзы на глазах и взгляд, как у человека. Нет. Моё сердце больше не выдержит таких переживаний. До чего дошло уже мерещится непонятно что, – бормотала под нос, стараясь успокоить себя.

– Анне, они убили королеву и нашу маму, – скуля, простонал грубоватый детский голосок.

Анне подпрыгнула на месте. Кровь окончательно отлила от лица, губы и ноги онемели. Она вот-вот готова была свалиться в обморок, но набрав последние остатки храбрости, развернулась. В метре от неё сидел Кенар. По его морде стекали то-ли слёзы, то-ли дождевая вода было не разобрать.

– Ты-ты разговариваешь? – раньше она не заикалась. Хорошо, что позади оказался шкаф, он не дал ей упасть.

– Да, прости, забыл, что ты не знаешь. Я, я, я… Не могу сейчас всё объяснить. Пожалуйста, прошу, не прогоняй нас. Позволь остаться, – голос скрывался камнем с обрыва. – Я всё объясню позже. Обещаю. Мы совсем одни. Если захочешь нас убить не стану сопротивляться, сил нет, но дай хотя бы Китуне уйти, – лисёнок захлёбывался от боли.

– Убить? Выгнать? Что ты дитя! Разве я могу такое сотворить? Конечно, мне многое не понятно и буду ждать объяснений, но вы же моя семья. Вы всё, что у меня есть. Я вас никуда не отпущу, – слёзы вырвались сами, сдерживать не получалось. Она нагнулась, подняла его на руки и перенесла обратно к камину, подбросив туда ещё дров. – Сейчас вас накормлю и мы ляжем спать. Завтра обо всем поговорим. Утро вечера мудренее, – возможно, это были её волшебные слова для убеждения себя, что завтра будет лучше, чем сегодня.

Солнечный свет и свежий запах цветов разбудили Анне рано утром. После вчерашнего ливня, грома и молний снаружи было одухотворённо и спокойно, будто ничего и не произошло. Пугающий ночью лес больше не казался страшным, а хижина угрюмой и ничтожной.