Сергей Курфюрстов - Дом Кошкина - Инспектор Янковец

– И в чем прок? – спросил молчавший до сих пор Женька.

– Вот! А это уже правильный вопрос, – заметив, что сумел нас заинтересовать, взбодрился Степан, – помощь мне от вас нужна. Расскажу по порядку.

Степан еще раз перемешал одежду в кипящей воде, подкурил папироску и уселся на лавочку рядом с нами.

– В общем, гестаповский шеф сказал, что он рад сложившемуся между нами взаимопониманию, и поэтому по рекомендации украинской администрации решено доверить мне важное поручение. Немцы затевают перепись населения провести. И новые паспорта всем выдать. Аусвайсы. Для этой цели в управе создается секция народонаселения и паспортной регистрации, начальником которой, как вы понимаете, предложено быть мне. Такой вот неожиданный поворот приключился, – озадаченно почесал затылок Степан, – я-то думал, – всё ! – не выйду уже из гестапо. А меня вдруг в гражданские гауптинспекторы призывают.

– Кто же тебя туда порекомендовал? – поинтересовался я.

– Понятия не имею. Думаю, меня из криминальной полиции убрать решили. Чтобы нос свой не совал, куда не надо и про расследование убийства всуе больше не поминал. А Казика с матерью взяли, чтобы понятнее стало: гестапо не отказывают. Это толмач уже от себя добавил. Когда переводил…

– И ты согласился?

– А почему нет? – ответил Степан, – плохо от этого никому не станется. А может, даже, людей спасем.

– Хотите поляков украинцами записать? – догадался Женька. – Так они могут не захотеть.

– Вот тут-то мне и понадобится ваша помощь, – многозначительно повел бровью Степан, – насильно, конечно, никто никого другой национальностью записывать не будет. Но у людей подобное желание должно возникнуть самостоятельно.

– И каким же образом? – настороженно спросил я.

– Пропаганда и слухи ! – вот что может нам помочь! Пан Сциборский сейчас в большом почете. Героем его считают. Великим борцом за освобождение украинского народа, что мученически пал от руки подлого бандеровского диверсанта! Если люди узнают, что Сциборский поляков и русских ополяченными и обрусевшими украинцами считал, его слову поверят! Да и почему ж не поверить? Кто знает, что там двести лет назад на самом деле происходило? Может, действительно, под гнетом польских панов украинцы повально ополячивались. А если, кто не поверит, – тот самый, что ни на есть, «бандеровский» пособник! «Бандеровцы» в это не верят, – вот и режут поляков! Поэтому украинцы должны с пониманием отнестись к тому, что их ополяченные братья и сестры хотят вернуться в лоно украинского народа. И эту мысль до людей надо донести. Этим я займусь. А среди местного населения слухи пустим. Страшные! Мол, немцы, когда с евреями покончат, за поляков примутся. И распространением этих страшных слухов я хочу, чтоб занялись вы. Убеждать, я думаю, особо не придется. Про резню на Западной Волыни уже и так все знают. А будут поляков в гетто загонять или нет, – мне это неизвестно. Однако вероятность такая присутствует, и предупредить о ней обязательно надо. Может, кому и поможем. Береженого Бог бережет.

– А Николай Орестович точно про поляков такое говорил? – недоверчиво взглянув на Степана, переспросил я.

– Говорил, не говорил, – не важно. С того света он нам не доложит, – ухмыльнулся Степан, – может, это я всё придумал. Однако людям это знать необязательно. Потому как все должны свято верить, что таковой была позиция самого пана Сциборского. А мне главное Казика и Доминику украинцами по новой переписи записать. А если, еще кому при том поможем, – считай, доброе дело сделали. Согласны?

– Ладно…

– Ну, вот и хорошо. Только времени у нас в обрез. Сегодня вторник, второе сентября, а перепись начинаем в следующий понедельник. К этому времени слухи по городу хорошо бы уже распространить. Ну, а к первому октября перепись должна быть завершена. Так что на все про все – один месяц.

– Справимся, – взглянув на друзей и, заручившись их молчаливым согласием, пообещал я Степану, – дело-то не хитрое, – ходи, да людей стращай. А там, пусть каждый за себя сам думает, кем ему записаться…

– Ну, вот и договорились, – одобрительно кивнул он, – и денег немного заработаете. Я вас счётчиками на месяц оформлю. Получите по триста пятьдесят рублей и карточки продуктовые.

– Не многовато будет? Полицаям, и тем меньше платят. А тут целых триста пятьдесят. Да ты криминальоберасистентом столько получал! – я удивленно уставился на Степана, чувствуя, что невольно краснею от горького осознания того, что так позорно и постыдно я получу свою первую в жизни зарплату. Не так я себе это представлял…