Вячеслав Демин - Королева метельного юга

А в доме уютно, тепло и моментально забываешь о перенесенной опасности. Наверное, это уникальное свойство памяти – помнить лишь хорошее, забывать плохое и спустя некоторое время относиться к нему снисходительно-иронично – помогает выжить. Среди полярников были люди, прошедшие афганскую войну. Они говорили, что и там испытываешь нечто подобное, только в большей степени. О, если бы все человеческие войны ограничились борьбой со стихией!

С марта по июль – почти полгода – период метелей. Разноголосый свист пурги. Циклоны сменяются стоком и наоборот. Сток – это название ветра, стекающего с ледяного купола Антарктиды со средней скоростью 25-30 м/с. Однажды испытали мы ураган еще большей силы – 56 м/с! Мало никому не показалось. Но и это не предел – некоторые станции фиксируют 80 и больше м/с! Вот где настоящий ад! На самом холодном месте Земли – станции Восток – зафиксирован абсолютный рекорд холода – 89,2 градуса. Учитывая разреженный воздух на высоте почти 4 км, можно представить, условия работы полярников.

Полярная ночь – период мобилизации всех сил и ресурсов. Чтобы узнать человека, не обязательно съедать с ним пуд соли – вполне достаточно провести одну полярную зиму. Антарктическая стихия, трижды воспетая и четырежды проклятая, выматывает морально и физически. Конечно, нам было легче, чем первооткрывателям. У нас уже была какая-никакая база и опыт. Было откуда идти, куда возвращаться. И вместе с тем – Антарктида все та же. И теперь она не прощает легкомыслия тем, кто, надеясь на технику, относится к ней с пренебрежением. Морозы и метели не стали слабей, да и на технику-то надо надеяться с оглядкой – по-прежнему, почти на космическом холоде, металл рассыпается от незначительного удара, а в бочке с бензином можно тушить факел. И если раньше трагические последствия были результатом неведения, то теперь это – небрежность, грубый просчет или элементарное невежество.

Обломки техники – это, прежде всего, обломки человеческих судеб. А самое печальное место в Молодежной – кладбище на мысе Гранат, где 20 леденящих душу надгробий лучше всяких книг расскажут о цене прорыва человечества в неведомое… Не случайны строчки, родившиеся на этом материке были: «я – как выжатый лимон: еще шаг – и душу вон!»…

Однако шагать мне пришлось долгих полтора года. Собственно зимовка начинается в начале апреля, когда со станции, забирая остатки предыдущей экспедиции, уходит последнее судно. С исчезновением его огней обрывается последняя нить, связывающая нас с другими континентами. Теперь, чтобы не случилось, в последующие полгода надеяться кроме как на себя не на кого. Пусто и печально становится на станции, но постепенно жизнь входит в свое русло. Немного скрашивают наше одиночество необыкновенные всполохи-краски полярного сияния. Зимовавшие на севере говорят, что южное – ярче. Это также предмет гордости: и температуры у нас ниже и сияния лучше!

22 июня – знаменательный для полярников день – середина зимы. Праздник, по значимости не уступающий Новому году. И хотя на станции почти сухой закон (в месяц на человека 125 грамм спиртного), в этот день делается небольшое исключение. На столах также экзотика – выращенные в полярных условиях помидоры, огурцы, зелень и несколько небольших, величиной с апельсин, арбузов. Зачитываются поздравления президентов и правительств стран – участников экспедиций. Особенно ярким было поздравление Рональда Рейгана, как бы мы к нему не относились. Конечно, мы ждали теплых слов и из Москвы, от Горбачева, но тщетно. И на какой-то миг закралось ощущение заброшенности, ненужности и чуть ли не обреченности…

Работа в полярных экспедициях – это не сплошная романтика (хотя и ее хватает). Часто она буднична и скучна, требует терпения и умения владеть собой. Чтобы преодолеть тоску и скуку, нужно не меньше силы воли и выдержки, чем при опасной и напряженной работе. К счастью у метеорологов не было времени на безделье: день был расписан по минутам, и такой проблемы – как убить время – у нас не было. Наоборот, его постоянно не хватало!

Я обратил внимание на то, что старые полярные «волки» всегда веселы, жизнерадостны. Не думаю, чтобы у них также не скребли на душе кошки, но они, во всяком случае, этого не показывали, подбадривали остальных, даже если приходилось работать «на пределе прочности».

С наступлением полярного дня, при ослепительном незаходящем солнце, большую опасность стала представлять «белая тьма (или мгла)» – интересное оптическое явление, при котором линия горизонта отсутствует, а при сплошной облачности нет теней, и человек теряет чувство перспективы, понятия «близко-далеко» смещаются и определить расстояние возможно лишь в радиусе до 5 метров и то с трудом. Сугробы-заструги сливаются в монотонную серо-белую пелену, трещины и обрывы абсолютно не заметны. Видимость при этом может быть хорошая, но производство работ, связанное с передвижением транспорта невозможно. Даже пешком передвигаешься практически на ощупь, контролируя каждый шаг. Что-то подобное наблюдается в сумерки, когда всё призрачно и размыто, но в сумерки достаточно увеличить освещение и все встанет на свои места. При белой тьме освещенность избыточная – дополнительное освещение ничего не дает, это все равно, что включить прожектор в солнечный день. Камень на расстоянии 20 метров можно принять за удаленную гору и наоборот, иногда спичка, воткнутая в снег на расстоянии метра, кажется телеграфным столбом в километре от тебя. Передвигаться, особенно летать в таких условиях практически самоубийство. Одному Богу известно, сколько жертв было принесено на алтарь этого уникального явления.