version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_fantasy Вероника Евгеньевна Иванова ebf7195b—2a81—102a—9ae1—2dfe723fe7c7 Легенды Юга. Отрывок
Сказки всегда рождаются в боли. Оберегая от этой боли других.
2005 ru Forcosigan Fiction Book Designer, FB Editor v2.0, AlReader2, Yo 30.04.2009 http://zhurnal.lib.ru/i/iwanowa_w_e/ 954B0F68-4B2E-4052-BE37-8632EF0682D1 1.0
v 1.0 — создание файла, добавление буквы ё, исправлена проблема с тире и дефисом by Forcosigan
Вероника Иванова
Легенды Юга. Отрывок
Впервые в жизни слёзы отказывались течь. И это у той, что могла зарыдать в любой миг, из-за любой мелочи...
Я умоляла. Приказывала. Грозила. Они не слушали. И не слушались. Глаза оставались сухими, а веки наливались огнём, словно чья-то щедрая рука всё подсыпала и подсыпала в них раскалённый солнцем песок пустыни.
Почему мне отказано в такой малости, как заплакать? Только лишь потому, что ОНА, прежде чем уснуть навсегда, сказала: «Не плачь, сестрёнка»?
Безвольно разжавшиеся пальцы скоро остынут. Совсем. Сколько часов прошло? Не знаю. Не хочу знать. Но мне кажется: если сдвинусь с места, если хоть на миг покину прохладную тишину храма, стану предательницей. Хоть мне и некого предавать. Больше — некого...
Они были в своём праве, нарушившие покой святилища хриплыми от желания и перебродившего мёда голосами. Они жаждали, и Юф не отказала им. Не могла отказать? Могла. Она умела отказывать так, что даже самый неуёмный сластолюбец в Ирхаде отводил взгляд и послушно спускался с каменных ступеней, уходя прочь. Она умела отказывать, но чаще соглашалась, потому что любила дарить страждущим телам утешение. Юф говорила: «Легче лёгкого пресытиться лаской, если вкушать эту пищу из умелых рук. Но чтобы научиться вкусно готовить, нужно часто бывать на кухне».
Юф... Она была искусной кухаркой. А я так ничему и не научилась. Хотела ли? Противилась ли? Кто теперь поймёт?... Но сестра удерживала меня от овладевания своим искусством. «Эти радости не для тебя, Кири: они слишком просты и грубы. Пока ты можешь видеть в людях свет, не закрывай глаз! Никогда не поздно отступить в сумерки, но выйти из них снова под палящие лучи солнца ты уже не сможешь...»
Она всегда заступалась за меня перед другими храмовыми служанками, и те сплетничали и шушукались за нашими спинами. А Юф смеялась и целовала меня в губы у всех на виду. Открыто. Горячо. Нежно. Я могла бы её оттолкнуть, ещё в тот, первый раз, но когда наши взгляды встретились... Она не смеялась надо мной и не хотела причинить боль, как другие. Но она и не была равнодушной. Взгляд тёмных и тёплых, как угольки глаз улыбнулся мне. Улыбнулся добродушно и лукаво, словно говоря: «Какое тебе дело до них? Пусть хоть разорвутся на части! А мы будем вместе. Согласна?» Никто прежде не предлагал мне дружбу, никто не хотел защитить и сберечь. Помню, сначала я испугалась. Сильно-сильно. И когда мягкие губы Юф отпустили мои, я убежала. Мне было стыдно и горько, хотя друзья всегда целуют друг друга в губы: для любви ведь есть совсем иные поцелуи. Мы и не любили. Мы просто не понимали, как раньше жили, не зная о существовании друг друга. А теперь... Теперь я немного жалею, что сплетни так и остались сплетнями...
Как тихо. Где-то там, за стенами храма шумит празднество, но сюда не долетает ни звука. Может быть, это я потеряла слух? Тем лучше. Если бы ещё перестать дышать...
— Ты хотела бы их покарать?
Покарать. Хорошее слово. Гулкое. Острое. Безжалостное. Крик ворона над полем проигранного боя. Кар-рать. Кар-ра. Наказание за содеянное. Содеянное. Созданное настойчивыми руками.
— Ты хотела бы их покарать?
Покарать. За что? За то, что очередной любовник не удержался на ногах и упал вместе с Юф? За то, что спина сестры ударилась о холодный край мраморной скамьи? Хруст переломившихся позвонков потерялся в шуме разгорячённого дыхания, и только несколько долгих вдохов спустя мужчина ощутил, что сжимает в своих объятиях безответное тело. Я хотела бы найти виновника, но его негде искать. Его просто не существует.
— Ты хотела бы их покарать?
В третий раз застоявшийся воздух храма нарушается терпеливым вопросом, и я поднимаю глаза.
Она стоит на пороге, и контуры стройного тела кажутся нечёткими из-за солнечных лучей, бликами золотящих смуглую кожу и тёмные косы. Я не вижу лица, но незнакомка окутана тончайшими шелками, складками и волнами обрисовывающими каждый изгиб. Богатая горожанка, желающая вознести молитву? Что ж, не могу в том препятствовать. Сейчас встану и провожу её к алтарям. Прости, сестрёнка...
— Покарать? Нет, госпожа.
Читать дальше