Валерий Демин: Ущелье печального дракона (в сокращении)

Валерий Демин

УЩЕЛЬЕ ПЕЧАЛЬНОГО ДРАКОНА

(в сокращении)

РЕБУС СО ДНА КОЛОДЦА

Незнакомец появился спустя три недели после моего возвращения с Памира. Открыв на звонок, я с удивлением уставился на пожилого мужчину с газетой в руках, согнутой так, что заметка о памирском происшествии оказалась на видном месте.

- Это про вас написано? - спросил поздний визитер без тени смущения, как будто в порядке вещей - приходить без приглашения в гости чуть ли не под полночь. - Прошу извинить великодушно, но я только приехал. Моя фамилия Керн. Хорошо, что у дежурного по институту есть ваш адрес.

Написано было и впрямь про меня. Командировка на Памир сама по себе была пустяковой: надо было взглянуть на одну пещеру. Льстило, однако - не каждому аспиранту доверят возглавить пусть небольшую, но все-таки самостоятельную экспедицию Пещеру в труднодоступном ущелье Памира обнаружили геологи. Закопченные стены, каменные ножи и скребла, костяные наконечники сулили, казалось бы, немало интересного. О находках сообщили куда полагается, но их черед наступил не скоро. Как будто специально время, этот безмолвный старик с косой на плече, как его любили изображать в старину, дожидался не первого попавшегося, а именно меня.

Поначалу все складывалось прекрасно. Трое рабочих ждали меня в Оше, а проводники с вьючными лошадьми - в исходной точке на памирском тракте, откуда через перевал путь лежал в дикие горы. Два дня пробирался караван на запад. Бездорожье и обвалы, нестаявшие снега перевала и бурные полноводные переправы, которые едва не стоили поклажи и лошадей, - таким предстал хмурый Памир, еще не до конца расшевеленный поздней высокогорной весной. Сгрузив у пещеры снаряжение и запасы продовольствия, проводники покинули экспедицию. Решено было через месяц вернуться налегке.

Но возвращаться пришлось намного раньше, бросив на произвол судьбы и лопаты, и продукты, и горючее. Копать оказалось нечего. Утрамбованный грунт только внешне выглядел пышным многослойным пирогом, а на самом деле лишь припорашивал непробиваемый монолит горбатого пола. Правда, у задней стены под прессованными комками песка удалось расчистить выдолбленное углубление, почернелое от копоти и. сажи. Все прояснилось окончательно: пещера когда-то служила убежищем огнепоклонников. Ситуация - глупей не придумаешь. Конечно, открыть зороастрийское святилище среди ледников, чуть ли не в центре Памира, факт не из второстепенных, но разве для этого снаряжалась экспедиция?

Оставалось лишь до конца выполнить научный долг: излазить и обмерить пещеру вдоль и поперек, наскребая материал на статейку; и через неделю в ущелье делать уже было нечего. Но прежде чем навсегда расстаться с пристанищем огнепоклонников, я задумал подняться выше по ущелью. Геологи не ходили дальше пещеры. Я выглядел в собственных глазах первооткрывателем, когда рано утром - едва над рекой, засерело - отправился вверх по течению, предполагая идти, пока не устану, и возвратиться к вечеру. Часа через три нетрудного, но однообразного подъема я начал было уже сомневаться, стоит ли вообще затягивать прогулку, как вдруг, обогнув утес, увидел впереди водопад. Вода низвергалась с огромной высоты, но издали походила на тонкий блестящий шнур, свешенный с пропиленного гребня.

Там, у подножия черной отвесной стены, пробираясь к обрыву, где в вихре ледяных брызг дрожала призрачная полоска радуги, я наткнулся на ровную, точно срезанную, площадку, испещренную причудливыми треугольными знаками. Высеченные добротно и не наспех, изъеденные временем и ветрами, треугольники змеей свернулись под ногами в трех витках спирали. В центре выделялся правильный равносторонний треугольник; от него расползались в различных положениях и скалились, как зубы в пасти, треугольники поменьше: прямоугольные, равносторонние, равнобедренные.

Сердце Памира, сотни километров безлюдья, полная изолированность в течение долгой зимы - кому и когда потребовалось вырубать на дне глубокой пропасти непонятную надпись? Словно дэвы, сказочные чудища гор, в насмешку рассыпали по камню диковинные треугольники.

От истертых знаков веяло седой стариной, точно от египетских иероглифов, и загадочная спираль невольно наталкивала на мысль о судьбе Памира, обледенелой горной твердыни, стоявшей на перекрестке великих цивилизаций древности: сзади, за Гиндукушем - Индия, справа - Китай, на западе и южнее Персия, Шумер, Вавилон, Финикия, Египет, Греция, Крит, а в центре - Памир, великая снежная страна, неприступной крепостью вставшая на рубеже согдийской и бактрийской держав...