Сергей Изуграфов - Забытый демон. Детективная серия «Смерть на Кикладах»

Старик, оглядев улицы, примыкавшие к холму, на котором стоял храм, положил на землю спасенные им книги, завернутые в плотную ткань, – видимо, его собственную одежду, – и выпрямился, вдохнув наконец полной грудью. Теперь у него есть время на короткую передышку. Он размотал головную повязку, потушил тлевшую тряпицу, сложил ее аккуратно и вытер ею лицо. Надо взять себя в руки. Слезами уже не поможешь.

Погода стояла безветренная, и, хоть пожары никто не тушил, огонь пощадил главные храмы: пламя внезапно погасло у самых стен Святой Софии, в чем многие позже увидели знак свыше. Не дошел огонь и до Храма Святых Апостолов, погас у самого подножия холма. Но большая часть ближайших городских кварталов превратились в золу и обугленные головешки.

Внезапно старая железная дверца, скрипнув, приотворилась, и из-за нее высунулась светло-русая взлохмаченная голова. С испугом оглядевшись по сторонам, голубоглазый юноша лет семнадцати, с жидкой кудрявой бороденкой на заплаканном безусом лице, по виду и одежде из русов-изуграфов 16 16 (изуграф – иконописец, живописец на древней Руси, прим. автора) , работавших подмастерьем при храме на восстановлении древних фресок, отчего и одежда его была обильно испачкана красками и мелом штукатурки, увидев старика, радостно вскрикнул и, выйдя к нему, зачастил скороговоркой на диалекте русов, хорошо известном библиотекарю.

– Отче, отче! Отец Феофан! Слава Богу, я уж думал, сгинули, не ровен час! Вас лишь дожидаюсь, батюшка! Уходить бы надобно! Боязно оставаться, придут ведь! Не помилуют латиняне, ироды окаянные…

– Уходить? – после долгой паузы отозвался старик на том же наречии, оглянувшись сперва на дрожавшего всем телом подмастерье, а потом на купола храма, сиявшие на солнце. – Куда? Некуда уходить…

– Батюшка, отец Феофан, как же некуда? Все отцы ушли уже! И отец Григорий, и отец Никодим… И служки с ними: Корнилий-хромой да Алипий. Иконы взяли, что могли, книги с писаниями святых отцов. Чай, не отнимут, аспиды проклятые! Сказывали: в монастырь! На Святую Гору! 17 17 (Афо́н греч. Ἄθως, в греческих источниках официально именуется Святая Гора, греч. Άγιον Оρος, «А́йон О́рос» – название горы (высота 2033 м) и полуострова в Греческой Македонии на севере Восточной Греции – прим. автора) Идти бы надобно, батюшка! Да тихо ты, Фекла! – добавил он раздосадованно.

Маленькая пестрая собачонка, повизгивая, выскочила из-за двери и заливисто залаяла, радостно виляя куцым хвостом, ластясь к старику. Тот медленно опустил руку, коснувшись ее головы, и она, заурчав от счастья, сразу начала вылизывать ему ладонь горячим шершавым языком. Он достал из-за пазухи небольшую хлебную корочку, и собака мгновенно подхватила ее маленькими острыми зубками и принялась грызть.

– На Святую Гору ушли? Все? – снова отстраненно поинтересовался монах, внимательно наблюдая, как собака ест и словно мучительно раздумывая о чем-то своем. – И что, при храме никого не осталось? Ни одной христианской души?

– Истинный крест, в Великую Лавру 18 18 (Лавра Святого Афанасия или Великая Лавра (греч. Ιερά Μονή Μεγίστης Λαύρας) – первенствующий монастырь на Святой Горе Афон – прим. автора) подались, мол, там латиняне проклятые не тронут, – частил молодой рус, отводя глаза. – Как стражники городские разбежались, так сразу собрались и ушли. Один вас дожидаюсь, вон и в дорогу собрал уже все. Пора бы и нам, отче!

– И никого больше? – отчего-то гнул свою линию старик, не глядя на юношу.

Молодой иконописец сбился и, понурив голову, тихо произнес:

– Только отец Андрей с братией у ворот встали… Отказались уходить! С оружием, крестами и хоругвями 19 19 (хоругви – священные знамена церкви, с изображением Спасителя, Божией Матери, особо чтимых святых и праздников, – прим. автора) стоят, творят молитвы… Да долго ли простоят супротив такой силищи! – добавил он в сердцах, подняв голову и взглянув сбоку в лицо библиотекарю. – Ведь всего одиннадцать их! Старики же все, монахи, не воины! Что они смогут? Три меча на всех, из тех, что стражники побросали, уходя. Неужто хотят победить ворога? Побьют ведь их насмерть, как есть побьют!

Монах, выслушав его, неожиданно улыбнулся, просветлев лицом и, легко поднявшись на ноги, перекрестился на купола Храма Святых Апостолов.

– Одиннадцать, говоришь? Значит есть еще одно место, спаси Христос!.. – непонятно заметил он, не глядя на молодого человека, в недоумении пытавшегося разгадать смысл его слов.