Михаил Шторм - Глубокая тайна

Кирунда отправился к ним и долго что-то объяснял, но охранники синхронно качали головами и указывали на деревянную табличку с правилами въезда в заповедник. Стоило туда сходить Хизер и сунуть деньги на черную лапу, как ситуация переменилась. Охранники сделались предупредительными и улыбчивыми. Бегло проверив документы и багаж, они подняли шлагбаум, открывая путь под густой покров деревьев.

– Негодяи, – сердился Кирунда, нервно крутя руль. – И ведь прекрасно знают меня в лицо! И пропуск у меня есть! Но все равно каждый раз повторяется одна и та же история!

– Я не видел, чтобы ты показывал им пропуск, – заметил Быков.

– Правильно. Я забыл его в лагере. Но он есть! И они это знают!

– Возможно, было бы проще держать пропуск при себе? – осторожно заметила Хизер.

– Зачем? – удивился Кирунда. – Дай этим оболтусам денег – и они пропустят кого угодно, хоть целый автобус охотников.

– Так заплатил бы, – обронил Быков.

– Если кто-то думает, что в нашей стране деньги растут на деревьях, как листья, то он очень ошибается, – произнес проводник с оскорбленным видом. – Я не миллионер, чтобы раздавать каждому по сто баксов.

Хизер, которая тоже не была миллионером, сделала примирительный жест, призывая Быкова прекратить этот разговор. Ей не хотелось, чтобы потомок гордого африканского племени выставлял себя в неблагоприятном свете. Это мешало бы ей рассматривать его как равного себе. В своем стремлении обелять черных всегда и во всем западная цивилизация незаметно для себя докатилась до полнейшего мазохизма.

Быков отвернулся и стал рассматривать лес, по которому они ехали. Скорее это была роща, состоящая из групп деревьев, разбросанных по холмистой равнине. Настоящий лес, густой и темный, остался в стороне. Дорога, петлявшая среди холмов, привела путешественников к подножию величественного баобаба, раскинувшего ветви над почти голой площадкой размером с пару теннисных кортов. Там стояли три разноцветные палатки и прицепной трейлер, выполняющий роль основного жилища или офиса. Вокруг черного кострища были разложены камни для сидения. На привязанных к веткам веревках были развешаны продукты, как сразу догадался Быков, имевший опыт в сооружении жилья в местах обитания хищных зверей и птиц. Обратил он внимание и на недостроенную ограду, протянувшуюся вдоль лагеря, на пластиковую цистерну с питьевой водой и на еще одну бочку со знаком «Огнеопасно», установленную на разумном удалении от кострища.

Под брезентовым навесом были расставлены ящики, образующие нечто вроде общей столовой с большим столом и местами для сидения шести человек. Они были накрыты пестрой местной тканью и выглядели празднично. Из-за стола выскользнула темнокожая девушка в желтом платье и подошла, чтобы поприветствовать вновь прибывших. Увидев ее, Быков понял, что никуда он отсюда не уедет. Во всяком случае до тех пор, пока эта девушка будет улыбаться ему, как улыбнулась при знакомстве, когда Кирунда представлял ее и приезжих друг другу.

Звали ее Луиза. Она была не негритянкой, а мулаткой, с таким правильным и совершенным лицом, что дух захватывало. Фигура, затянутая в желтую материю, тоже была безупречна. Как и грация, с которой это создание двигалось, смотрело и дышало. И как только природе удалось сотворить столь прекрасное создание? Сколько генеалогических ветвей должно было скреститься, чтобы получить подобный результат?

Луиза рассказала гостям, где и как удобнее всего мыться, стираться и сушить одежду. С детским смущением указала на кусты, за которыми… гм, уединялись женщины, и те, где было отведено место мужчинам. Пока Быков возился с новыми палатками, Кирунда развел костер, а Луиза выставила на стол блюда из батата и цветной фасоли. В качестве десерта послужили початки холодной, но удивительно сладкой кукурузы. Изголодавшийся Быков решил, что в жизни не ел ничего вкуснее.

Возможно, дело было в том, что свой кочан он получил из смуглых рук прекрасной Луизы?

В сумерках в лагерь приехал на скутере партнер Стеллы Сноуден, рыжеватый британец по имени Сэнди О’Делл. Он был антропологом и лаконично обмолвился, что ищет в Уганде прямые доказательства генетической связи гомо сапиенс с человекообразными обезьянами. Походил он не на ученого, а на теннисиста или футболиста: подтянутый, жилистый, с воинственно топорщащейся щеточкой песочных усов и бесцветными глазами, смотревшими одновременно и на собеседника, и сквозь него.